Сокровища Морана
Шрифт:
Эттер остановился и вопросительно взглянул на врача. Тресс широким жестом пригласил его пройтись по коридору.
– Хотите мне что-то сообщить, - начальник полиции понизил голос, хотя коридор был абсолютно пуст.
– Да, - доктор выглядел несколько взволнованным.
– Тут такое дело... Господин Вилье быстро выздоравливает.
– Разве это плохо?
– удивился Эттер.
– Нет, но он выздоравливает СЛИШКОМ быстро. Его раны затягиваются на глазах.
Нерд остановился и с изумлением уставился на врача.
– В моей практике не было пациента с такой сумасшедшей скоростью регенерации тканей. И таким составом крови.
– То есть?
– У людей не бывает такого соотношения кровяных телец и... Не буду заморачивать вам голову специальными терминами, но науке такой феномен неизвестен.
Нерд в задумчивости поскреб подбородок.
– Ошибка исключена?
– спросил он с надеждой в голосе.
– Перепроверял несколько раз.
– И что вы об этом думаете?
Острый взгляд холодных голубых глаз буквально пригвоздил доктора к месту. Но того, кто каждый день воюет со смертью, трудно смутить взглядом. Тресс улыбнулся одними уголками губ и невозмутимо произнес.
– Человеческий организм имеет множество скрытых резервов и удивительные возможности. И я не собираюсь из лучшего специалиста в своей области делать подопытного кролика. Но мне подумалось, что вам следует об этом знать.
– Благодарю, доктор, - взгляд полицейского потеплел, и мужчины расстались почти на дружеской ноте.
1 6 . Атавия. Замок Тан-Гресир
Жуэле де Синто находился в сложном положении. Он не очень-то верил, что де Вильен сдержит слово. Но как проигравшая сторона не мог давить и требовать. Оставалось надеяться, что данное при свидетелях обещание все же будет выполнено. К его радости надежды оправдались.
Рес простился с Дарноком, уличив момент, когда раненого на несколько минут оставили одного. Юноша поправил спутанные волосы и долго смотрел на бледное лицо оруженосца, потом коснулся его прохладных пальцев и слегка сжал.
– Я скоро вернусь. Только дождись меня, - тихо проговорил он и стремительно вышел.
Рыцарь еще раз переговорил с отцом Жерони, оставил ему бутылочки с зельями и самые подробные инструкции. Немалых усилий ему стоило объясниться со старым бароном. Грид де Моран кипятился и никак не мог понять, зачем де Вильен добровольно лезет в петлю. Только ссылка на данное архиепископу рыцарское слово охладила пыл ревнителя старинных традиций. Барона де Вильен попросил позаботиться о вороном и своем мече. Старик горячо заверил, что с гривы благородного коня не упадет ни один волосок, а клинок героя будет под его личным присмотром.
О Молене Рес даже не вспомнил. Расстроенный барон этого не заметил, а вот отец Жерони обратил внимание, но промолчал. Чтобы не огорчать и без того измученную племянницу он потом осторожно и мягко сообщит об отъезде ее жениха, успокоит девушку и передаст слова прощания Конрада, полные любви. И не важно, что он их не произнес. Иногда даже ложь угодна Богу.
Покончив с делами, де Вильен послал слугу к архиепископу с сообщением: он готов в путь. Жуэле де Синто немедленно явился во двор, где слуги уже готовили к отъезду его карету.
Вот тут мерзкая сущность старого лиса проявилась в полной мере. Обрадовавшись, что рыцарь сдержал слово, и, опасаясь побега, он потребовал заковать де Вильена. Барон так разгневался, что схватился за меч и только уговоры отца Жерони удержали его руку. Старик немного остыл, но смотрел на архиепископа волком и заявил, что не позволит поступить так со спасителем своей дочери. На что Жуэле де Синто заявил: рыцарь подозревается в колдовстве и сейчас подозрения только усилились. Если уж он смог разнести в пух и прах замковые ворота и сбежать из подвалов Ордена, то как его можно перевозить без оков?
На это замечание барон справедливо заметил: если он сбежал из подвалов Ордена и разрушил ворота Тан-Гресира, то как его удержат оковы? Архиепископу следует положиться на рыцарское слово.
Де Синто вынужден был согласиться. Но хитрый священник решил, что ему никто не помешает заковать рыцаря в ближайшей деревне. Узнав, что Конрад оставляет барону своего коня вместе с седельными сумками, он снова обозлился. Эти вещи должны быть доказательствами на суде! Отец Жерони от имени Ордена заверил, что содержимое седельных сумок подозреваемого никуда не денется. Его будут охранять со всей ответственностью монахи-воины. В ответ архиепископ ядовито осведомился: не из-под бдительного ли ока монахов-воинов сбежал подозреваемый?
Представитель Великих Магистров не мог признаться в том, что отдал настоятелю монастыря приказ освободить пленника ради спасения племянницы. Но за честь Ордена он вступился. Началась перепалка, на шум стали собираться стражники и слуги, за ними потянулись и их господа. Видя, что разгорается скандал и дело зашло в тупик, отец Жерони пошел на хитрость. Он предложил прямо сейчас при свидетелях составить опись содержимого сумок. Молодой священник надеялся, что ничего особо крамольного там нет. С другой стороны, коварный архиепископ не сможет потом подбросить туда какую-нибудь гадость, чтобы очернить Реса.
Де Синто согласился. Он, в свою очередь, надеялся, что подсунутый им ранее мешочек с "колдовскими" предметами на месте.
Принесли сумки, табурет и стол, письменные принадлежности. Составлять опись доверили одному из прислужников архиепископа. По поводу этой кандидатуры снова разгорелся спор, но, наконец, решили, что уже готовый список прочтут и подпишут оба: де Синто и отец Жерони.
Один из стражников доставал предметы из сумки, демонстрировал их окружающим, а писарь громко называл и записывал. В первой сумке ничего интересного не обнаружилось. Обычный набор путешественника: перчатки, запасная рубашка, кусок полотна, мыло, расческа, одежная щетка, мешочек с огнивом и трутом, маленький медный котелок, а в нем - кожаный мешочек с солью и прочие необходимые мелочи. Публика даже заскучала.
А вот вторая сумка принесла сразу несколько неожиданностей. Первым извлекли грубый плащ, а следом кусок кожи, в которую была завернута пара коротких мягких сапожек и туника из отлично выделанной замши. Собственно ничего особенного в этой обуви и одежде не было, но зачем благородный рыцарь возит с собой такие вещи? Туника слишком мала, чтобы одевать ее, к примеру, поверх доспеха, да и не украшена ничем. Ни найдя к чему придраться, вещи отложили в сторону и внесли в список.
Де Вильен стоял рядом со столом, скрестив на груди руки. Его лицо представляло маску полной невозмутимости. Он словно не слышал перешептывания и нескольких недоуменных возгласов.