Сокровища Перу
Шрифт:
И все с напряженным чувством стали ждать рассвета. Вот уже два, три часа, теперь уже недолго, и восток озарится первыми лучами раннего утра.
А собака все продолжала то громко лаять, то жалобно выть. Быть может, она была единственным живым существом на этом покинутом невидимом судне?
— Туман расходится! Смотрите, там на востоке зажигается заря!
Подул легкий предрассветный ветерок, и на людей пахнуло свежестью утра.
— Вахтенный! Видишь ты что-нибудь?
— Вижу, ваша милость, какой-то темный предмет у самого судна!
— Спустить шлюпку! — скомандовал капитан.
Приказание было немедленно исполнено с обычным проворством и ловкостью, но когда стали вызывать охотников, чтобы отправиться с капитаном на покинутое судно, никого не нашлось. Вызвались только Бенно и сеньор Рамиро.
— Предупреждаю вас, господа, что на покинутом судне, вероятно, свирепствовала какая-нибудь повальная болезнь, быть может, даже желтая лихорадка! — сказал опытный капитан.
— Я не боюсь этого! — сказал Бенно, а цирковой наездник только презрительно улыбнулся.
— Вызвать мне немедленно четырех человек, боцман! — повелительно приказал капитан.
И вот шлюпка готова. Матросы с мрачными лицами сели на весла, их просто заставили, так как по своей охоте не шел ни один. Бенно, Рамиро, капитан и старший штурман вошли в шлюпку и в несколько ударов весел пристали к покинутому судну, на котором продолжала нетерпеливо лаять собака.
Судно это называлось «Конкордия» и в том виде, каким оно было, со сломанными мачтами, снесенными и сорванными парусами и жалкими остатками снастей, с поломанным рулем, представляло собой остов судна, который увлекало течением.
С помощью багров первым взобрался на судно Рамиро и сбросил оттуда веревочную лестницу, по которой без труда взобрались и остальные.
— Мертвец и миллионы крыс! Вот все, что я здесь вижу! — крикнул он с судна.
Действительно, среди палубы лежало тело молодого человека, над которым стояла, как бы охраняя его, великолепная серая борзая. Громадные крысы смело бегали по палубе, по сломанным реям, исчезали в люках и снова появлялись целыми стаями.
— Он не более двух дней, как умер, — продолжал Рамиро, склонившись над покойником, — а вот там, на гротмачте, прибита записка, прочтите ее!
Капитан сорвал эту записку, она была написана по-испански, содержание ее гласило:
«Именем Господа Иисуса, прошу доставить по адресу письмо, которое лежит в боковом кармане моей куртки, и тем избавить от смертельной муки бедную человеческую душу!»
Прочитав вслух эти слова, Рамиро обратился к капитану:
— Прикажете поискать это письмо?
Тот утвердительно кивнул головой.
Рамиро ощупал указанный в записке карман, но там были только мелкие кусочки бумаги, совершенно изглоданные крысами в труху, похожую на пыль.
— Какая жалость! Ах, какая жалость! — воскликнул Бенно с непритворной душевной скорбью.
При этом громадная борзая взглянула на мальчика умными, печальными глазами и стала лизать его руку. Бенно ласково взял обеими руками голову собаки и прижал ее к своей груди, и вдруг ему вспомнилось, что его дядя питал особое странное пристрастие к этим борзым.
Между тем капитан разыскал ключи от шкафа капитанской каюты и достал судовой журнал, который, очевидно, аккуратно велся день за днем, вплоть до последней недели.
Судно «Конкордия» с капитаном Геннаро отправлялось из Рио-де-Жанейро в Гамбург с грузом сахара и риса. По пути на судне появилась желтая лихорадка и в первые же дни унесла в могилу более половины экипажа. «Я с остальными людьми едва в состоянии справиться с бесчисленными крысами, перебравшимися на "Конкордию", надо полагать, еще в гавани с палубы другого судна. Спаси Бог от непогоды, а то мы неминуемо должны будем погибнуть».
Далее следовало: «Теперь и остальные 6 человек захворали; на посту я один да еще марсовый матрос!»
Затем на отдельном клочке бумаги, вложенном в книгу, было написано той же рукой, что и записка на обломке гротмачты: «Все умерли, даже капитан. В страшную бурю я вынужден был спустить за борт все тела без торжественности, но с молитвой за каждую бедную христианскую душу. Теперь и я заболел; ни капли воды; вся разлилась — бочонки снесло в море… Я один, только Плутон еще со мной»…
Капитан взял себе судовой журнал и обе записки, затем, в присутствии всех бывших с ним, осмотрел все шкафы. Здесь были все драгоценности, документы, деньги и бумаги покойного капитана «Конкордии».
Тут же был составлен подробный протокол, между тем как старший штурман собирал все эти вещи в один узел.
— Где-то у них ключи от складов и провианта? — сказал капитан, озираясь кругом, после того, как протокол был всеми подписан. — У нас так много женщин и детей, что многие вещи могли бы им больше пригодиться, чем если их оставить здесь, на съедение крысам на этом погибшем судне, предоставленном на волю волн.
— А разве мы не захватим его с собой?
— Нет, это совершенно невозможно! Этим мы подвергнем страшной опасности наше судно!
— Но собаку вы разрешите взять, капитан?
Капитан улыбнулся.
— Собаку — да! Хозяин ее умер, и вы можете теперь считать ее вашей собственностью, молодой человек!
Бенно поблагодарил; при этом ему невольно вспомнились слова штурмана о жалкой лавчонке, которая его ожидала по окончании пути, где ему едва ли позволят держать эту большую собаку. Рамиро как будто угадал его мысль.
— Вы думаете сейчас о каморке на чердаке, где вас, вероятно, поместит господин Нидербергер? — прошептал он ему на ухо. — Нет, Бенно, вы отправитесь вместе с нами, в Перу! Это — дело решенное. Не так ли, Плутон? — добавил он, обращаясь к собаке.