Сокровища Посейдона
Шрифт:
– Внуки не на мне, они на Карле. Сыновья уже достаточно крепко стоят на ногах и в моей постоянной опеке практически не нуждаются, – негромко ответил Отто, радуясь, что Марта, похоже, ложится на встречный курс, как сказал бы его верный Гилас [2] – Фридрих Кугель. Он взял прохладную от морской воды руку Марты, бережно поднес к губам и поцеловал. – Я увезу вас с крошкой Элизабет к себе, и вы превратитесь в самый крупный алмаз из сказочных сокровищ царицы Савской!
2
Гилас –
Марта засмеялась, убрала руку под плащ.
– А вы не боитесь, Отто, что и на меня там найдутся похитители бриллиантов, какие-нибудь отважные французские искатели сокровищ? – Она окончательно пришла в себя, улыбнулась, подняла взгляд на сенатора. Умей он читать в их глубине сокровенное, мог бы понять, что в этих глазах он видит не только нежность, но и трезвый расчет, которым в большей или меньшей степени богиня Ата [3] наделила каждую женщину, чтобы ей легче было держать в руках своих возлюбленных.
3
Ата – богиня обмана (греч. миф.).
– Я убью каждого, кто осмелится дерзко глянуть на мою жену!
– Вот как, Отто! Вы уже приняли окончательное решение? – воскликнула несколько обиженная таким скорым натиском сенатора Марта, но сама улыбается, держит рукой шляпу, неожиданно ойкает – в правую скулу яхты ударила волна, через невысокий фальшборт перелетели гораздо крупнее, чем прежде, брызги.
– Вы не сказали «нет», баронесса, и это дает мне надежду…
– Но я еще не слышала от вас никакого официального предложения, герр Отто… Кроме того, что вы где-то потеряли голову и что убьете каждого, кто дерзко посмотрит на вашу жену! Так кто же она, эта счастливая избранница? Назовите мне ее имя, и сейчас же, иначе я выброшусь за борт! – Марта засмеялась нежно, и Отто уверовал в возможное и весьма скорое счастье. Сердце не могло его обмануть в такую минуту!
– Как! Вы не видите, что моя бедная голова валяется у ваших прекрасных ног?! Ради всего святого, баронесса, поднимите ее своими ласковыми руками, иначе волны смоют ее за борт!
Марта кокетливо опустила глаза, вздохнула и с игривым сожалением произнесла:
– Женщинам всегда приходится жертвовать свободой ради счастья мужчин… И как печально бывает, когда мужчины оказываются несносными эгоистами!
Отто Дункелъ с трудом совладал с взволнованным дыханием и сердцебиением – как давно он не испытывал ничего подобного! – принял подобающее выражение лица, негромко с легкой дрожью в голосе торжественно произнес:
– Баронесса Марта, я предлагаю вам руку и сердце! И перед лицом Господа, который в эту счастливейшую для меня минуту непременно смотрит на нас, клянусь быть преданным и любящим мужем, заботливым отцом для Элизабет, готов отдать за вас жизнь, если обстоятельства того потребуют!
Марта легко поднялась из кресла, отвернулась от ветра – пышные волосы перелетели со спины и легли на плечи.
– Благодарю вас, Отто… Если мама благословит нас, я тоже дам свое согласие и приму ваше предложение. Видите, я покорная и послушная дочь. И обещаю вам быть такой же супругой. Но и вы мне пообещайте непременно…
– Все, что только вы попросите, несравненная Пандора! Для вас, а я надеюсь на взаимную уступчивость, отныне ни в чем не будет отказа. Итак, как говорят арабские джинны: «Слушаюсь и повинуюсь!»
Марта, чтобы крепче стоять на палубе, которая то и дело кренилась с одного борта на другой, взяла его под руку, ласково глянула в глаза сенатора, которые приняли строгое выражение.
– Обещайте, что вы не станете причинять больше страдания своему сыну и благословите брак Вальтера и девушки, которую он полюбил… Вы это вроде бы уже обещали Вальтеру, так не отступайте от своего слова, которое, возможно, дали в расстроенном состоянии. А я в Амрите найду себе добрую подругу. Мне жаль Вальтера, он так страдает от разлуки с любимой женой. И от вашей, Отто, суровой непреклонности. Так вы мне обещаете?
Яхту резко качнуло на крутой волне, Отто прижал руку баронессы к своей груди покрепче, сделал над собой титанической усилие, чтобы не отвести глаза и не выдать отчаянного волнения души голосом.
– Обещаю, милая Пандора! Обещаю сделать все возможное, чтобы Вальтер нашел свое счастье. – А про себя подумал: «Я не уточняю, с кем он найдет это счастье, и это мне будет в оправдание перед лицом всевышнего суда за произнесенную клятву. Ну а ты, моя прекрасная Пандора, со временем будешь жить только моими интересами… А пока тешься иллюзией свободы и права выбора!» – Ох ты-ы, – воскликнул он, внимательно посмотрев вокруг себя на волны с появившимися пенистыми «барашками» на них. – Ветер крепчает. Дорогая, тебе действительно необходимо спуститься в каюту. Здесь становится небезопасно. – И пошутил, чтобы снять напряжение до предела натянутых нервов: – Я понимаю, заманчиво явиться перед лицом всесильного бога морей и посоревноваться в красоте с его супругой Амфитритой, но такую жертву я не могу принести даже моему покровителю Посейдону!
– Я же говорила, что все мужчины – эгоисты! – напомнила Марта и, напустив на себя строгость, погрозила Дункелю пальцем.
Проводив Марту до каюты и испытывая угрызения совести от только что данной клятвы, которую он уже не в состоянии выполнить, Отто подошел к рубке. Его верный друг, точно не догадываясь, о чем шел разговор на баке, из деликатности ждал, что фрегаттен-капитан сам скажет об этом.
– Фридрих, надо включить двигатель. Будем на полном ходу удирать от урагана. Майкл, где этот Русский Медведь? Ушел в свою берлогу или на вахте?
– Да, господин сенатор, механик сидит в машинном отделении. Я передам приказ включить двигатель. – И боцман тут же склонился над открытым входом, прокричал распоряжение Дункеля. Чагин что-то ответил, без промедления нажал на пусковой стартер. Яхта чуть приметно вздрогнула, заметно увеличивая скорость, пошла вперед.
– У нас есть десять шансов из ста ускользнуть от жестокой трепки, отделавшись испугом… Фридрих, побудь здесь на вахте вместе с Майклом, а мы с Клаусом в полночь сменим вас. Не возражаешь?
– Зер гут, мой фрегаттен-капитан, – ответил Кугель, а глазами спрашивает совсем о другом.
– Все будет как надо, дружище! На этом пути нас не подкарауливает минная банка… Знаешь, Фридрих, оказывается, мое сердце не настолько окаменело, не как панцирь у старого краба. И это меня так приятно удивило! Возвратимся домой, ты приедешь ко мне в Виндхук, и мы сыграем такую свадьбу, что всем чертям тошно станет! Пойду переоденусь…
– Я рад за тебя, Отто, видит мой бог, рад! Марта – женщина не только красивая, но и умная. Стоит только посмотреть в ее глаза, сразу поймешь, что это не обычная светская пустышка, способная лишь на кокетство и проматывание денег… Вы будете счастливы, мой фрегаттен-капитан.