Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти
Шрифт:
— Не хочу, чтобы мне мешали… А ты будешь мешать.
— Привыкай!
— Добро, — неожиданно легко согласилась она. — Но тебе придётся поступиться своей волей. Сможешь?.. Полное подчинение, беспрекословное выполнение моих желаний. И никакого мысленного противления, о чём бы ни попросила.
Арчеладзе хотел обратить всё в шутку.
— Иногда бывает приятно… повиноваться женщине. Посмотрю, как ты это делаешь. Может, сам научусь ходить по минным полям и отводить глаза.
— Не обольщайся, Гриф, не научишься никогда. У тебя слишком сильны мужские начала.
— Почему такая дискриминация?.. В вашем обществе?
— В нашем обществе, — подчеркнула она, — нет никакой дискриминации, поскольку мужчины исполняют мужской урок, женщины — женский. Как в Домострое, если ты помнишь. Будь ты трижды гоем, всё равно Космос от тебя закрыт. Твоим собственным разумом. А женщина, как известно, стихия. Космос начинается прямо над нашими головами, и потому мы носим космы. И потому способны к деторождению… Вот, теперь я готова!
Капитолина обернулась к нему и Арчеладзе увидел Дару, ибо иначе невозможно было назвать женщину с пронизывающим и одновременно чарующим взором.
Капрал Флейшер сидел развалясь и потягивал тоник из пластмассового стакана.
Всё-таки «иезуит» заготовил ему сюрприз, придумал казнь изощрённую — умереть от руки мстителя. И ни при чём здесь десантный отсек со створками, открывающимися из пилотской кабины. Разве что здесь, в хвосте самолёта, не будет слышно звуков борьбы. Если она ещё состоится! А то, может быть, Флейшер рассчитывает попросту задушить без шума и спокойно уйти. Труп обнаружат где-нибудь на подлёте к военно-морской базе в Форт-Лодердейле, и неизвестно, что задумал Барлетт-Бейлесс по своему дьявольскому сценарию: выбросить его в океан со стальной болванкой, привязанной к ногам, или привезти на родину и похоронить с почестями, дабы не возмущать родителей и общественное мнение. Преступника, разумеется, не найдут…
— Я бы сразу пришёл к вам, сэр, — беспечно сообщил капрал. — Меня не отпустил стюард, приковал ремнями к креслу и заставил высидеть весь положенный срок, пока этот летающий гроб не наберёт высоту. Вдвоём нам будет веселее падать, сэр!
— Ты — мой ангел смерти? — Джейсон ощутил полное спокойствие. Не умирать же до удара, как умер тот несчастный негр в кулачной потасовке…
— Сэр, так вышло, — Флейшер замялся. — Не вспоминайте пока об этом… У меня есть бутылка шотландского виски! Не успел её выпить у трапа, меня так быстро затолкали в этот гроб!.. Если не возражаете…
Он поставил на столик бутылку и ещё один пластмассовый прозрачный стаканчик.
— Я не возражаю, Флейшер.
— Кстати, а что у вас с головой? — разливая виски, спросил он.
— Мне являлся уже один ангел смерти, — признался Джейсон. — В виде тщедушного русского солдата-парашютиста… Хотя, нет, он был мне послан как предупреждение, как предтеча. Иначе бы всё кончилось ещё тогда. Ему стоило только развернуть сапёрную лопатку и ударить острым ребром. Череп отскочил бы, как солдатская плошка.
— Да, у вас очень тонкие стенки черепа, — отметил капрал. — Знаете, сэр, я на своём веку развалил много черепов. И если тонкая кость, такое чувство, будто видно, как под ней пульсирует мозг. Это похоже на биение крови в сосуде… Но лучше выпьем! Мне нравится та кровь, что в стакане! Она веселит душу, когда льётся другая, настоящая.
Он всегда отличался цинизмом и суеверием, один из немногих в батальоне на все операций брал с собой «защитные» атрибуты — скальп, лично снятый им с негра в Родезии, и ухо солдата с Фолклендских островов. Эти «амулеты», закопчённые по старому японскому рецепту, он носил в бронежилетном кармане у сердца.
Джейсон выпил виски, поиграл стаканчиком.
— Знаешь, капрал, я всё время думал, каков же будет мой конец? Какая смерть меня ждёт? И всё время представлялось, что умираю от пули в живот.
— Это навязчивые мысли, сэр. Гоните их сейчас прочь и пейте. У немцев, например, принято пить перед атакой. Во второй мировой войне им выдавалась специальная доза — двести пятьдесят граммов крепкой водки. То есть вот такая бутылка виски — на двоих. И был в этом замечательный смысл: усиливались смелость и отвага и пропадала боязнь смерти. И если получишь ранение, то переносится намного легче, чем в трезвом состоянии. Притупляется боль. Если бы, сэр, вы сначала выпили, а потом пошли в атаку на этого русского солдата, не почувствовали бы удара. И продолжали сражаться. А вы не заметили, сэр, этот русский парень был пьян?
— Нет, я этого не заметил. Было темно.
— Я спросил, потому что у русских тоже это принято — выпить перед атакой. В госпитале я лежал с одним русским из российского батальона. Забавный малый!.. Кстати, у него оказалось сильнейшее расстройство желудка и кишечника. Они проводили операцию против сербских поджигателей, которые пробираются ночью к своим оставленным селениям на мусульманскую территорию и жгут жилища. Чтобы не досталось врагу. И он перед операцией выпил какой-то гадости. Русским теперь не дают спиртного перед атакой.
— Послушай, капрал, — прервал его Дениз. — Насколько я помню, ты собирался уехать в Италию, в Пьембино. С медицинской сестрой.
— Я обязательно поеду в Пьембино! — заверил Флейшер. — Да сначала сделаю все дела в Штатах. Дел у меня много, и очень важных!
— Каких, например?
— Есть специальное поручение… одного типа, который приходил в госпиталь. Весьма неприятный тип… Однако пообещал, если выполню, то мне пришлют за счёт государства электронные протезы и специальный автомобиль с ручным управлением. Эти вещи очень дорого стоят, а у меня нет льгот, поскольку я подорвался по собственной неосторожности.
— Ты убиваешь сразу двух зайцев, — констатировал Джейсон.
— Нет, второго зайца мне не убить, — по-своему понял капрал. — Я ещё хотел развестись со своей женой, чтобы жениться на прекрасной итальянской принцессе. И с дуру написал об этом в письме! Теперь жена будет всячески припятствовать разводу!
— Да, ты поступил неосмотрительно. Но зато один заяц полностью в твоих руках.
— У зайца сильные ноги, — усмехнулся Флейшер. — А у меня их нет совсем. На этих армейских костылях я едва передвигаюсь.