Сокровище тамплиеров
Шрифт:
На последних словах Элеоноры экипаж замедлил ход и, покачиваясь, остановился. Снаружи донеслись голоса, наперебой выкрикивавшие приказы и указания. Вдовствующая королева прислушалась и начала собирать разбросанные рядом с ней на сиденье немногочисленные безделушки.
Сен-Клер отдёрнул занавески и всмотрелся в сгущавшиеся сумерки.
— Очевидно, мы приехали.
Едва он успел это произнести, как подъехал де Невилль и наклонился к окошку кареты.
— Моя госпожа, ещё немного — и можно будет выходить. Похоже, здесь всё готово, и, судя по запаху, повара
Он бросил взгляд на Сен-Клера.
— Мессир Анри, ваш конь у меня, в полной сохранности. Мой конюх позаботится о нём не хуже, чем о моём скакуне.
Рыцарь, отсалютовав Элеоноре, повернул коня, а королева улыбнулась Сен-Клеру.
— Что ж, старина, наша встреча подошла к концу. Во всяком случае, самая приятная её часть, ибо, когда откроется эта дверца, я должна буду стать Элеонорой Аквитанской, со всей той мишурой, что сопутствует титулу правительницы, восстановленной в своих владетельных правах.
Она порывисто взяла его за запястье.
— Анри, я очень рада, что мы встретились и так прекрасно провели время. Люди вроде вас теперь редко появляются в моей жизни. Да пребудет с вами и с вашим сыном благословение Господа, если Он вообще существует... Если же существует, пусть простит меня за мои сомнения. Позволю себе припомнить слова из Писания, не помню уж, из какого именно места и кем изречённые, но весьма мудрые: «Не надейся на принцев». Будьте осторожны, имея дело с моим сыном. Я люблю его, несмотря на его нрав, но вас как старого, испытанного друга хочу предостеречь: служите ему, как должно, но при этом не слишком ему доверяйте. Зачастую он руководствуется побуждениями и мотивами, над которыми вы не властны и которые, будь они вам ведомы, едва ли смогли бы понять и принять.
Элеонора откинула голову назад и прищурилась, всё ещё крепко держа Сен-Клера за руку.
— Я говорю это из любви к вам, Анри, — любви женщины к замечательному человеку, которая превосходит любовь матери к непутёвому сыну. Но если вы когда-нибудь обмолвитесь хоть словом о том, что я сказала, я буду всё отрицать и потребую воздаяния за клевету. Вы меня поняли?
— Да, моя госпожа, всё понял и приму во внимание.
Карета снова двинулась и, покачиваясь, съехала с дороги на луг, где уже ставили шатры. Элеонора начала одной рукой подбирать юбки, но из-за качки взялась за ручку из плетёного шёлкового шнура на стенке у дверцы и крепко держалась, пока экипаж не остановился.
— Ну, друг мой, желаю вам всего доброго, и Бог вам в помощь. Сейчас здесь начнётся суматоха, так что советую улизнуть и найти Бордо, моего управителя. Скажите ему, что вас послала я; Бордо хорошо вас накормит и найдёт подходящее место для ночлега. Может, у меня не больше будет времени с вами поговорить, а вам наверняка не захочется толкаться среди щёголей и болтунов, которые таскаются за мной повсюду. Поешьте хорошенько, выспитесь, а с утра поезжайте домой и продолжайте готовиться к исполнению долга перед моим сыном. Всего доброго.
Дверца кареты распахнулась.
ГЛАВА 4
Анри Сен-Клеру понадобилось не так уж много времени, чтобы понять, сколь велика жертва, принесённая им его неугомонному сеньору, Ричарду Плантагенету.
Не прошло и нескольких дней после встречи рыцаря с королевой Элеонорой, как он уже был выше головы завален обязанностями, связанными с его должностью главного военного наставника, и вскоре перестал замечать, как стремительно бегут дни и недели.
Кульминация наступила месяц спустя: он получил приказ немедленно прибыть к Ричарду в Англию. С этого момента Сен-Клер уже не принадлежал себе.
— Что значит «немедленно»?
Анри лишь бегло просмотрел только что распечатанный и развёрнутый свиток, но сразу понял — это категоричный, не допускающий возражений приказ.
Рыцарь-госпитальер, доставивший депешу, с бесстрастным лицом пожал широкими плечами и, не промолвив ни слова, глазами указал на свиток в руках Анри. Сен-Клер вновь взглянул на послание.
— Понятно. Здесь всё сказано. Что ж, тогда лучше присядьте, а я прочитаю это как следует, чтобы ничего не упустить. Вы сегодня ели? Скорее всего, нет.
Анри повернулся к Эктору, который стоял у двери, наблюдая за господином в ожидании распоряжений.
— Принеси еды и питья для мессира...
Сен-Клер снова повернулся к рыцарю.
— У вас есть имя, мессир, или, вступая в орден, вы отказываетесь и от имени?
— Меня зовут Готье, мессир Анри. Готье де Монтидидье.
— Монтидидье, говорите? В таком случае мы, должно быть, слышали друг о друге.
Анри подошёл к креслу у камина, жестом попросив рыцаря сесть напротив.
— Один из ваших предков, как и один из моих, был среди основателей Храма. Вы об этом знаете?
— Знаю.
— Почему же вы тогда носите чёрную мантию госпитальера, а не белую Храма?
Губы Монтидидье изогнулись в улыбке, он слегка наклонил голову к плечу.
— Может, мне так нравится. Но, по правде говоря, я следую уставу блаженного Бенедикта с отрочества. С рождения я остался сиротой и воспитывался в монастыре в Англии. Поэтому, достигнув возраста, когда можно стать рыцарем — а мой отец был рыцарем и погиб в сражении ещё до того, как я родился, — я, естественно, вступил ряды госпитальеров.
— Да, наверное, это было естественно... Эктор, подай еды и питья мессиру Готье де Монтидидье и пригляди за тем, чтобы были накормлены все его люди. Сколько с вами людей, мессир, и где они сейчас?