Сокровище тамплиеров

Уайт Джек

Прервав смотр, король поспешил в порт. На тот случай, если придётся с ходу принимать срочные решения, Ричард настоял, чтобы с ним отправился и Анри.

Галеры подошли к пристани не через час, а через два, но не успела первая из них пришвартоваться, как капитан, даже не спустив сходен, спрыгнул с борта на причал и поспешил к королю, нетерпеливо ожидавшему в окружении свиты.

Капитан доложил, что принцесса Беренгария и королева Иоанна не пострадали, но их корабли — возможно, потому, что они были самыми большими во флоте — приняли на себя основной удар бури, и их отнесло далеко на юг. Когда стихия улеглась, суда очутились у побережья Кипра. Все три дромона до конца шторма держались вместе, но, приближаясь к портовому городу Лимасолу на южном берегу Кипра, один из кораблей напоролся на рифы, известные как скалы Афродиты, и пошёл ко дну. Погибло много людей.

Два других дромона целы и невредимы. Уцелел и их драгоценный груз, поэтому командир галеры так спешил с докладом только из-за судьбы, постигшей третий дромон. Капитан сообщил, что правитель Кипра — Исаак Комнин, византиец, присвоивший себе титул императора, — повёл себя не как правитель, а скорее как предводитель разбойников.

Ричард остановил доклад взмахом руки.

— Постой. В каком смысле — как предводитель разбойников? Выражайся ясней, ибо это важно! Забудь красивые обороты и словесные изыски и расскажи по-человечески, что натворил этот малый!

Капитан откашлялся, но всё равно не сразу собрался с духом, чтобы выложить правду.

— Он повёл себя низко, мой повелитель. Его люди обобрали тела, выброшенные на побережье после кораблекрушения, а как только волны стихли и до места кораблекрушения стало возможно добраться с берега, жители Кипра прибрали к рукам всё, что имело хоть какую-то ценность. Уцелевших после крушения захватили в плен, не предоставив им никакой помощи, никак о них не позаботившись. А потом чёртовы греки обнаружили на борту сундуки с золотом и совсем обезумели. Но расхитить все они не успели: как только они вытащили золото на берег, прибыл император Комнин со своими людьми и всё забрал себе.

Командир хмуро умолк.

— Эй, не молчи! Ты ведь ещё не закончил? А что сталось с дамами, которые были на борту другого корабля?

— С ними всё хорошо, мой господин, но...

— Комнин не обидел их?

— Нет, мой господин. Но поначалу он не разрешал им сойти с корабля и угрожал тюрьмой, если они ступят на берег. Позже он изменил решение, предположив, что на борту других кораблей тоже может находиться золото. Но к тому времени обе дамы решили, что им безопаснее будет остаться на борту дромона. Хотя Комнин и называет себя императором, у него нет ни армии, достойной этого титула, ни кораблей. Но, сир, это ещё не всё...

— Не всё?

Ричард помрачнел.

— Того, что ты уже рассказал, более чем достаточно! Я найду что сказать Комнину при встрече, ибо, сдаётся, он вовсе не христианин и уж тем более не император. Что ещё ты можешь прибавить?

— Ваш вице-канцлер, мой повелитель...

— Невингтон. Что с ним? Он погиб?

— Да, мой повелитель. Утонул, и тело его выбросило на берег.

Ричард слегка нахмурился. Потом лоб короля разгладился, и Плантагенет отрывисто спросил:

— Печать! Она цела?

Лорд Невингтон, вице-канцлер Англии, носил на шее Большую печать. В обязанности вице-канцлера входило всегда иметь печать при себе — на тот случай, если королю потребуется поставить подпись под официальным документом и скрепить его печатью. Вот почему Большую печать следовало иметь под рукой, наготове.

— Мародёры, обобравшие трупы, забрали печать, не зная, что это такое, — проговорил капитан. — Комнин взял её себе и теперь носит на шее.

— Божьи яйца, парень! Скажи, что ты пошутил! — яростно взревел Ричард. — Ты хочешь сказать, что этот покрытый коростой горбатый недоумок захватил не только золото, которое я вёз, чтобы заплатить моим людям, но и Большую печать Англии?

Широко распахнувший глаза мореход молча кивнул.

— Тогда, клянусь живым Христом, я велю отрезать греческому сукину сыну мошонку и сделать из неё сумку, в которой буду носить мою печать!

Ричард развернулся к Сен-Клеру.

— Анри, немедленно прикажите сворачивать лагеря! Да, и направьте человека к де Сабле — пусть передаст Роберу, что его вызывает король. К завтрашнему вечеру всё войско, кони, люди, всё до последнего мешка овса должно быть погружено на корабли, чтобы с приливом можно было отплыть. Мы отправляемся на Кипр и дадим понять этому пердуну, этому блохастому императору-мародёру: он крупно ошибся, решив обокрасть Ричарда Плантагенета! А ты...

Король указал на капитана, который тут же расправил плечи.

— Ты — молодец, всё сделал правильно. Явился быстро и толково доложил о случившемся. Ты мне ещё понадобишься. Сегодня вечером не разрешай своим людям сходить на берег, ведь завтра с утра тебе нужно будет снова отчалить, ещё до отплытия всего флота. Твоя галера и та, вторая, вернутся к Кипру, указывая путь четырём кораблям Храма. Храмовники будут защищать мою сестру и мою невесту до нашего прибытия. Можешь пообещать команде от моего имени, что, хотя им придётся обойтись без отдыха, я сполна им это возмещу! Когда в следующий раз они сойдут на берег, в их мошнах вовсю будут звенеть деньги!

Ричард перевёл взгляд на небольшую группу сопровождавших его придворных и подозвал дьявольски красивого златокудрого рыцаря:

— Д’Иквием, пожалуйста, передайте моё почтение маршалу Храма и спросите его — не будет ли он любезен в ближайший час явиться ко мне.

Молодой рыцарь изящно отсалютовал и, развернувшись, бросился выполнять поручение.

Ричард резко кивнул, взмахом руки отпустил свиту и широким шагом направился к дому, который сделал своей временной резиденцией.

ГЛАВА 3

Жан Пьер Турнедос родился в купеческой семье, которая владела несколькими торговыми судами.

В двадцать шесть лет он получил приглашение вступить в орден Храма в качестве брата-помощника и за соответствующую плату посвятить свои знания и навыки проектированию и постройке судна, которое позволило бы быстро расширявшемуся ордену уменьшить свою зависимость от сухопутных баз.

Вместе с несколькими товарищами Турнедос спроектировал вместительный корабль, способный перевозить как людей, так и грузы, в том числе домашний скот. Но уникальным это судно стало потому, что на нём можно было разместить дисциплинированную команду монахов-воинов, привычных к смиренному аскетизму и готовых довольствоваться такими тесными помещениями, каких моряки-миряне ни за что бы не потерпели.