Сокровище
Шрифт:
– После долгих и мучительных размышлений я пришел к неожиданному выводу: во вчерашних событиях в Ривенхолле твоей вины нет.
– Неужели?
– Да. – Он отпустил Элис. – Во всем виноват я, и только я.
– В самом деле? – Элис чувствовала себя так, буд. то внезапно очутилась в волшебном мире, где все было перевернуто с ног на голову и обычная логика была бессильна.
– Да. – Хью скрестил руки на широкой груди. – Я не определил границы власти, которой наделил тебя, Я должен был предвидеть вероятные осложнения. И совсем не
– Вряд ли бы вам удалось все предусмотреть, сэр, – Элис чувствовала, как в ней поднимается волна раздражения. – Я склоняюсь к мысли, что вы даже не подозреваете, что значит иметь сердце. К тому же, несмотря на ваши запреты, я бы все равно отправилась защищать Ривенхолл.
Хью слабо улыбнулся:
– Отважная девочка! А то, что меня зовут Безжалостным, ты забыла?
– И все же смею утверждать, милорд, если бы вы были здесь и увидели юного Реджинальда, умоляющего о помощи, то даже камень, который у вас в груди вместо сердца, и тот бы растаял.
– Сомневаюсь. Я бы сначала подумал о выгоде, которую смог бы из этого извлечь.
– Сэр, ведь Реджинальд вам не чужой, в ваших жилах течет родственная кровь, нравится вам это или нет. Более того, ни он, ни его мать не имеют никакого отношения к событиям далекого прошлого вашей семьи. Да и никто из живущих никоим образом с этим не связан. Оставьте грехи предков в покое…
– Достаточно! – Хью прервал неиссякаемый поток слов, приложив пальцы к губам Элис. – Наверное, тебе это покажется странным, но я пришел сюда вовсе не затем, чтобы ссориться.
– Нет? – Элис удивленно взглянула на Хью.
– Нет. Забудь о том, что случилось вчера в Ривенхолле, Элис. Что было, то прошло.
Она молчала, не спуская с него своих глаз, ощущая грубоватую кожу его пальцев на своих мягких губах. Он смотрел на нее как-то странно, словно хотел прочитать о чем-то в ее расширившихся глазах.
– Элис, ты призналась мне в этой пещере, что никогда прежде не предавалась любви только потому, что еще не встретила мужчину, к которому тебя бы влекло.
– Это правда. – Хотя и не вся, добавила она про себя. Никогда прежде она не встречала человека, которого смогла бы полюбить. – И что из того?
Хью ничего не сказал. Вместо ответа он запрокинул ее голову, нежно придерживая одной рукой, и поцеловал.
Страсть, с которой он обнимал ее, была настолько откровенной, что Элис испуганно вздрогнула. Раньше она всегда чувствовала, что Хью старается владеть собой, сжимая ее в своих объятиях, но сегодня он дал волю страсти.
Гнев и ярость отступили. Поцелуи его становились все требовательнее и требовательнее. Ей казалось, что она способна уловить отголоски бурь, бушующих в его груди.
Но он ни за что и никогда не смог бы обидеть ее. Мысль эта радостным теплом разлилась в душе Элис. Она вскинула руки и обняла Хью за шею.
Внезапно Хью поднял голову, Элис разочарованно вдохнула. Он задумчиво смотрел на девушку:
– Пора
Элис подавила готовый сорваться с губ стон. Она глубоко вздохнула и постаралась совладать со своими мыслями и чувствами.
– Милорд, может, нам следует немного подождать прежде чем давать друг другу клятву верности?
– Нет, мадам. – Голос его прозвучал жестко. – Отступать уже поздно.
– Если все дело только в вашей рыцарской чести, милорд, будьте уверены, я не…
– Только в моей чести? – Янтарные глаза сверкнули гневом. – Моя честь для меня – все? мадам! Все! Вы понимаете? Во всех своих действиях я всегда руководствовался честью.
– Сэр, я не хотела сказать, что ваша честь для меня не имеет никакого значения. Напротив, меня всегда поражало… – Элис неожиданно осеклась, заметив краем глаза какой-то странный предмет. Она повернула голову, пристально вглядываясь в темноту пещеры.
– В чем дело? – нахмурился Хью.
– О Господи! – испуганно выдохнула Элис. – Это очень похоже на сандалию.
Хью проследил за направлением ее взгляда. Глаза его сузились.
– Да, очень похоже. – Он выпустил Элис из объятий и направился широкими шагами в глубину пещеры. – Если этот проклятый монах все еще здесь, клянусь, я сам собственными руками вышвырну его отсюда, чтобы он никогда больше не появлялся в Скарклиффе.
– Но зачем ему было оставаться, если проповедовать здесь он больше не может? – спросила Элис, следуя за Хью.
– Вопрос разумный. – Хью остановился перед входом в туннель. Немного помедлив, он наклонился, чтобы лучше разглядеть сандалию.
– Что там такое? – Элис выглянула из-за его плеча. По спине пробежал холодок. – О Боже!
Сандалия была на ноге Калверта. Монах без движения лежал среди камней. В слабом свете, проникающем сюда, было видно, что он замер в несколько странной, неестественной позе, коричневая сутана сбилась, точно он долго метался на камнях пещеры. Похоже, его мучила страшная боль, но теперь совершенно очевидно: он не чувствовал ничего…
– Монах мертв, – тихо сказал Хью.
– Бедняга… – Элис перекрестилась. – Хотя он мне и не слишком нравился, все же жаль его. Он умер здесь в одиночестве. Как вы думаете, что произошло?
– Не знаю. Наверное, он упал и ударился головой об острый камень… – Хью схватил монаха за лодыжку.
– Что вы делаете?
– Хочу повнимательнее осмотреть его. Что-то здесь не так. – Хью потащил тело монаха из темной пещеры к выходу.
Элис поспешно отскочила в сторону, освобождая ему дорогу. Приглядевшись, она различила странную синеву вокруг губ Калверта. Девушка содрогнулась, в душу закралось страшное подозрение. Она вспомнила записки матери о каком-то снадобье из сока экзотического растения. Она посмотрела на пальцы Калверта – скрючены, будто он хотел что-то схватить, а под ногтями разлилась неестественная синева.