Соль этого лета
Шрифт:
— Пусть здесь будет. Никто ему не мешает е"e в городе найти, верно? Но в городе меня нет.
— А что там за история?
— Я не знаю. Но мне она не нравится. И Бесу эта история не нравится… А Бес суров, но справедлив. И зря никуда не лезет.
После холодного душа, уже в комнате набираю е"e, телефон отключён. Маюсь из угла в угол. Методично бью кулаком в стену. Ромка следит за мной взглядом.
— Не мельтеши.
— Сигарету дай.
Кидает в меня пачкой. Сваливаем
— Что делать будем? — философски размышляет Шмель.
— Тренироваться.
— Может, Бесу позвоним?
— Ага, — фыркаю, — Чего скажем: папка, нас дядька злой обижает?
Ржем…
— Капец, они с Бесом разные.
Отец Беса создал нашу школу. Мы с ним лично не знакомы. Давно от дел отошёл, там со здоровьем что-то.
— Шесть братьев их, Бессо говорил. Четверо усыновлённых.
— Интересно, кто из них усыновлён?
— В их семье это закрытая тема. Типа все родные.
— Прикольно. Мои родоки одного меня не вывозят, а тут шестеро. Он и с Яшей, наверное, поэтому носится. Если бы не Бес, полетел бы этот распиздяй не пойми куда.
— Ээ! Чего там опять про «Яшу» за глаза?? — выходит Ванька из-за деревьев.
— Распиздяй ты, говорю, — выдыхает в его сторону дым Ромка. — Скуриваешь вот нас, сбухиваешь. Гопота…
— Ааа… Это — да!
Кидаю в него пачку. Достаёт сигарету, прикуривает. Огонь не желает попадать на кончик сигареты.
Вытягивает руку, пальцы трясутся. Тоже вытягиваем. У всех так.
— Завтра сдохнем.
— Это он спецом, чтобы у тебя на Максимовну сил не осталось, — улыбается Яша. — Колыбельная такая.
— Где она?.. — пишу ей сообщение.
— Пока не с ним, чего париться?
— А он где?
— Не знаю…
Тушу сигарету.
— Пойду прогуляюсь, — поднимаюсь я.
— Терминатор! — качают головой пацаны, ложась спиной на ствол.
Я терминатор, да. Меня нагрузкой хрен положишь.
Глава 27. Не усугублять
— Здесь яблоки, бананы, йогурты, батончики протеиновые… Выздоравливай. Ты нам очень нужен, Бессо.
Бес без настроения, молчалив, бледен…
— Тебе не нужно возвращаться на базу, Алёнка.
— Артём после кросса с серьёзной травмой, — опускаю взгляд. — Завтра курс инъекций у старших начинается.
— Там Люба.
— Люба обычная медсестра, Бессо. Она может таблетку дать, давление измерить и к врачу отправить. А Артему нужна реабилитация — массаж, инъекции, ортезы.
— Я сниму Артёма со сборов.
— Он будет просто в восторге! Супер мотивация! Парень имеет все шансы победить в своей категории. Я
— Тарханов — это косяк, — недовольный вздох.
— Да. Это мой косяк, — накрывает меня. — Я же теперь монашка до скончания веков, правильно? Любое мо"e общение с мужчиной — подстава. Так? Потому что наш чемпион — это честь школы и твоей семьи. И ему позволено то, за что любой другой сядет.
— Стоп-стоп… Нет. Я не это имел в виду! Конечно, ты имеешь право на общение и отношения. И я не чемпионство его спасал! — заводится Бес.
— Ладно. Извини.
— Я чувствую себя беспомощным! — злится. — Находясь здесь, я не могу тебе гарантировать того, что обещал. И только поэтому прошу тебя…
— Я знаю. Но я вс"e равно поеду. Я не могу так больше. Мы оба пленники с тобой его неадеквата. Так нельзя жить!
— Что я мог сделать, Ал"eн? Нет, наверное, что-то мог… — трет он лицо.
— Да ничего ты не мог! Прекрати винить себя. Не ты виноват. И не я. Тогда нужно было так. Я тебя понимаю. Но сейчас — вс"e!
— Я поговорю с Рустамом. Я поговорю с Маратом. С пацанами поговорю. Я готов говорить с кем угодно, черт возьми! Но я не могу присутствовать и гарантировать… Позови врача, пожалуйста. Может, можно, бандаж какой-то надеть?
Приподнимается на локтях.
— А вот этого не надо! — давлю на плечи, укладывая обратно. — У тебя полостная была. Не вздумай вставать раньше времени. Вс"e будет нормально. Я не буду его провоцировать. Но и план тренировок из-за него срывать мы не будем.
И да — ему хочется сказать, ты имеешь право на отношения. Но не в среде! Не на виду у Рустама! Потеряйся и всем станет легче жить!
Но он никогда не скажет. Бессо болезненно справедлив в ущерб себе.
Да мне и на надо говорить. Я лучше него это знаю и понимаю. Что в среде — это моветон! А на виду — подстава! Но вот беда — Тарханову наши понималки по барабану!
А если я сейчас откровенно дам заднюю, то вообще не предсказуемо, как взбрыкнет Марат и что вычудит. Да я и не могу…
Сижу, виновато смотрю на Бессо. Ему и так хреново, а тут я ещё вынесла на эмоциях. Сжимаю его руку.
— Просто выздоравливай. Без тебя нашей школы нет. Ты наш «папа», — улыбаюсь ему.
Сжимает руку в ответ.
В конце концов, мне надо уметь самой заботиться о себе.
— По акциям «папа» теперь Рустам, — ухмыляется недовольно. — Он выкупил долю одного из братьев. Но если мы возьмём первые места на этих соревнованиях, то у меня будет сумма, чтобы выкупить долю старшего брата. И мы будем в равных правах.