Солдат Красной империи. Гуру из Смерша
Шрифт:
— Слушай, Васильев, а список твоего взвода мы проверяли?
Васильев при этих словах словно окаменел, пораженный догадкой. Так это он и есть! Тот, кого мы разыскиваем. Солдат-повар, который подает нам завтрак.
Я говорю:
— Спокойно, никаких эмоций, доедим, как обычно, свой завтрак до конца.
После завтрака взял список взвода охраны отдела Смерш дивизии и убедился, что солдат-повар действительно является разыскиваемым шпионом. Но как доставить его через переправу с маленького плацдарма, находящегося
Вызываю его на беседу и говорю, что, мол, ты здорово готовишь, а в штабе армии есть один важный генерал с больным желудком, ему нужно соблюдать диету. Не согласишься ли перейти к генералу? Тот согласился.
Чтобы не вызвать никаких подозрений, сразу же оформили все документы на убытие (вещевой, продовольственный аттестаты и др.). Когда прибыли в отдел армии, он тут же «раскололся». Взяли его своевременно. Он уже собирался переходить к немцам с данными о нашем крупном наступлении на Кишинев и, что особенно опасно, намеревался перед своим уходом похитить некоторые оперативные документы в отделе контрразведки.
Естественно, возникает вопрос: каким образом немецкий шпион оказался во взводе охраны отдела КР Смерш дивизии? Да очень просто. Взвод охраны, как и другие подразделения, нес боевые потери. Их надо было восполнять. А каким образом? Когда войска шли вперед, то в освобожденных от противника населенных пунктах оказывалось много людей призывного возраста. Для их призыва в армию прибывали полевые военкоматы. Они призывали названных лиц в армию и направляли в части. Вот в числе таких призывников и оказался агент абвера. А там уже подфартило: попал прямо во взвод охраны. Специально проверять призванных людей в боевых условиях не было ни возможности, ни времени. Бывали случаи, когда призванные таким образом люди шли в бой в гражданской одежде, не успев получить военную форму. Так требовала обстановка.
Несмотря на все объективные обстоятельства, подполковник Васильев вскоре был снят с должности начальника отдела КР Смерш дивизии, хотя был очень опытным руководителем. Мне было искренне жаль его…»
Из этого примера по воспоминаниям военного контрразведчика можно сделать вывод, что у капитана Леонида Иванова мысль о разыскиваемом немецком агенте ходила по кругу даже тогда, когда уже было ясно, что в списках его нет. Но он помнил детали шпионского портрета — его профессию на гражданке. И когда он искренне отозвался о высоком качестве завтрака, приготовленного в нехитрых солдатских условиях, и услышал от Васильева, что блюдо приготовил солдат, в прошлом связанный с поварской специальностью, — мысль выстрелила догадкой! Так среагировать мог только высокий профессионал, державший в уме все тонкости материала на разыскиваемого агента немецкой разведки.
Прекрасна мотивация вывода шпиона из передового плацдарма в штаб армии — все логично, спокойно и грамотно. У капитана Смерша она родилась быстро, потому что уже были и достаточный жизненный багаж, и высокий контрразведывательный уровень мышления.
Интересен еще один его рассказ о встрече с агентом абвера. Случилось это летом 1944 года в 248-й стрелковой дивизии, находившейся в районе Тирасполя. Дело в том, что туда явился офицер в форме лейтенанта и заявил, что является агентом немецкой разведки. Десантировался он на территорию расположения полков соединения с самолета. Об этом случае сотрудники Смерша дивизии доложили в отдел КР Смерш 5-й ударной армии.
Капитана Леонида Иванова с двумя оперативными работниками руководство отдела
— Как вы попали в плен, при каких обстоятельствах? — спросил его Иванов.
— Я попал в плен, будучи раненым. Потом лечился. Со мной несколько раз беседовал офицер. Предложил обучение в разведшколе. Поначалу колебался — давать согласие или нет. Но это был единственный выход попасть на родину, — пояснял «лейтенант».
— И вы дали?
— Да, потому что знал — после заброски явлюсь с повинной. А там, если повезет, снова вернусь в армию.
— Кто вместе с вами был в самолете? — опять поинтересовался Иванов.
— Были еще два, по-видимому, агента. Одного — он был в форме капитана — я хорошо знаю по учебе в разведшколе, — он назвал его имя. — А вот другого спутника мне не удалось даже рассмотреть. Он был закутан в плащ-палатку, сидел к нам спиной и не проронил ни слова. Видать, важная шишка! Крупный агент!
Агенту контрразведчики предложили сесть с ними в машину и проехать ряд населенных пунктов на предмет возможного обнаружения своих «однокашников».
— Согласен, — кивнул «лейтенант», понимающий, что если он поможет в розыске своих «друзей», то эти его усилия, возможно, зачтутся при определении меры наказания.
Таким образом, быстро была создана оперативно-разыскная группа, и военные контрразведчики вместе с опознавателем на автомобиле стали объезжать населенные пункты. Агента проинструктировали — узнаешь своих, дай сигнал. И вот на одной из небольших железнодорожных станций «лейтенант» показал на стоящего у стены небольшого станционного строения «капитана». Но случилась неожиданность. Как только машина остановилась, тот дал деру в сторону леса. Бежал быстро. Чувствовалось — натренирован, да и обут был в модные брезентовые сапоги. Иванов погнался за ним. Но у настоящего капитана на ногах были тяжелые «кирзачи», и, конечно, он не мог догнать предателя. Стрелял несколько раз по ногам — промах. Убегающий стал отстреливаться. Тогда Леонид Георгиевич остановился и, прижавшись к стволу дерева, выстрелил — «капитан» упал.
Выждав некоторое время и рассредоточившись, армейские чекисты бегом направились к упавшему незнакомцу. Он был бледен, на ноге проступила кровь от ранения. Офицеры быстро наложили жгут выше прострела, перевязали рану и дали хлебнуть спирта. «Капитан» этот, как оказалось, служил в Красной армии, был офицером, добровольно сдался в плен и служил у немцев полицейским. За «заслуги» в своей «работе» его направили и зачислили на учебу в разведшколу, где тот проявил себя «смышленным» слушателем. До задержания он уже дважды забрасывался в тыл советских войск и, успешно выполнив задание, возвращался в разведцентр, переходя линию фонта.
Это был настоящий враг — убежденный в своей правоте измены Родине, жестокий в поступках и желающий выслужиться у немцев. При личном досмотре у него оказалось:
— большая сумма подлинных советских денег;
— справки о «нахождении» им на излечении в госпитале;
— командировочное удостоверение с подлинной печатью и действительной подписью командира дивизии.
Последнее оперативников сильно удивило: качество подделки было очень высоким. Немцы к тому времени стали применять, очевидно, новые технологии в копировании печатей и подписей. Задание у него было четким: используя «крепкое» удостоверение, покрутиться недели две в прифронтовой полосе, а затем попасть в одну из действующих частей, выведать сведения о готовящемся наступлении и вовремя донести их противнику. Третьего агента, кутавшегося в плащ-палатку, оперативникам, к сожалению, выявить не удалось.