Солдаты неба
Шрифт:
В дверях я чуть не столкнулся с Герасимовым и Василякой. Они направлялись в соседний полк. Николай Семенович пригласил меня с собой.
— Почему, почему? — безобидно и устало проворчал он. — Ты же знаешь, что у нас нет ночников. Это тебе не ПВО. Дивизия не летает ночью.
По всему было видно, что ему надоело отвечать на такие вопросы. Значит, его уже спрашивали об этом, и не раз, и, может быть, ему тоже пришлось немало пережить.
«Дивизия не летает ночью». Это ответ, чтобы снять с себя ответственность и прикрыться фразой. Кто-кто, а Герасимов прекрасно знал, что, хотя на земле уже темнело, на высоте еще было светло и
— Так, значит, боялись за летчиков, что они потом не сядут? И только? — сорвалось у меня с языка. Я понял, что это бестактно, и приготовился услышать резкость.
Однако Николай Семенович спокойно ответил:
— Нет, не в этом дело. Здесь формально никто не виноват.
Оказывается, когда КП дивизии принял просьбу о высылке дополнительного наряда истребителей, летчики на земле уже закончили дежурство и собирались на ужин. Техники в это время раскрыли самолеты и просматривали их, готовя к утренним полетам.
— О вылете уже никто и не думал, — продолжал Герасимов. — Я даже начал ругать тебя, что задерживаешься в воздухе. И вдруг ты рявкнул на весь фронт: «Вышлите помощь!» Днем-то, когда летчики сидят в кабинах, и то в таких случаях помощь прибывала почти всегда к шапочному разбору, а тут тем более.
— Но мы после вызова, еще до бомбометания противника, вели бой минут пятнадцать. Подкрепление вполне могло бы прибыть, — сказал я.
— А черт вас знал! — Герасимов остановился. — Вы ведь «юнкерсов» перехватили чуть ли не под Житомиром! Ты не соизволил нам об этом сообщить, а я пока еще не научился читать чужие мысли на сто километров… — И после небольшой паузы проговорил спокойно: — А потом, если бы и сообщил и я бы принял решение выслать тебе подкрепление, все равно ни один истребитель не мог сразу взлететь. Пока бы вызывали летчиков, подготовили самолеты — немцев бы уж и след простыл.
— А почему на такие экстренные случаи нет в дивизии ночников? — спросил майор Василяка. — Разве нельзя подальше от передовой иметь ночной аэродром? Летчики найдутся.
— У тебя в полку есть такие?
— Человек пять летали ночью еще до войны.
— А почему Сейчас не летаете?
— Нет приказа.
— Вот так же и я: без приказа ночью не имею права летать. Над каждым из нас есть начальник. Мы все связаны приказами и указаниями. Отсебятину творить в таких делах никто не имеет права. Это армия, а не самодеятельная артель… — Николай Семенович помолчал, потом медленно, как бы рассуждая с самим собой, сказал: — А на фронте, в воздушной армии, ночные истребители, конечно, необходимы. Если бы была хоть одна эскадрилья, вчерашняя бомбежка не состоялась бы.
Мне тут же вспомнилась академия, где мы изучали взаимодействия истребителей противовоздушной обороны страны с фронтовой авиацией.
— А почему не привлекаются ночники ПВО? Они с успехом смогли бы действовать на передовой, — выпалил я скороговоркой.
— Близко от фронта иметь ночной аэродром нельзя, — пояснил Герасимов. — При посадке нужно включать прожекторы. Немцы сразу выследят и накроют.
— А если ночников днем подсадить к нам? Взлетать
— Это возможно, — одобрил комдив. — Только организовать все это не так-то просто. Ведь истребители ПВО не подчинены воздушной армии. — Герасимов улыбнулся: — А офицер на капэ наземной армии — молодчина! Старый авиатор. Он тут же сообразил: если вам ответить, что помощи не будет, настроение у вас сразу упадет. А то вы все дрались как львы. — Комдив резко повернулся ко мне: — А вот ты ему, прежде чем выйти из боя, сказал глупо, бестактно: «Я — на. отдых». Этим и настроил всех против себя. А сказал бы, что кончилось горючее, — и никто бы к тебе не предъявил никаких претензий. Из-за этого «отдыха» весь сыр-бор и разгорелся. Ведь надо же было додуматься так ляпнуть!
— Понимаю, что нехорошо, — согласился я. — Но ведь мне пока тоже не удается на десятки километров читать чужие мысли. Я не мог даже подумать, что земля не собирается высылать помощь. А потом, откуда это он взял, что, если бы мы узнали, что нам не будет выслана помощь, мы стали бы хуже драться? Если, бы земля сообщила, что подкрепление не придет, тогда и решение на бой я мог принять совсем другое. Я бы на каждую группу «юнкерсов» послал по паре «яков», а четверка бы прикрыла их. И может, при таком распределении сил нам удалось бы отразить налет всех бомбардировщиков.
— Разумно, — согласился Герасимов. — Но начальник не всегда обязан мотивировать свои решения. А психовать — дело нехитрое. Это никого не украшает. — Николай Семенович взглянул на небо. Видимо, он только сейчас заметил, что уже рассвело, и торопливо прервал наш разговор: — Хватит. На этом закончим разговоры. Сейчас начнутся вылеты. — И, заметив на моем лице что-то необычное, поинтересовался: — Спал сколько-нибудь этой, ночью? — Нет.
— Тогда бери мою машину и езжай в Савино. Отоспись.
Поэзия борьбы
Летим над Днепром. Вот и лютежский плацдарм. Отсюда наши войска наносят главный удар. Земля под нами бурлит огнем и гарью. В небе непрерывно снуют «илы», важно плывут наши бомбардировщики. Видно, как «яки» и «лавочкиныи разгоняют много численные косяки „юнкерсов“, мелкими группами носятся тонкохвостые „мессершмитты“ и тупоносые „фоккеры“. Все вокруг наполнено металлом, огнем и дымом. Кажется, тут нет места человеку.
Фашистское командование создало под Киевом мощную авиационную группировку. Кстати, впоследствии буржуазные «теоретики» доказывали, что немцы потерпели поражение в битве за Днепр только из-за большого численного переноса советских войск. Неправда. Наше мастерство и воля к победе — вот главное, что решило успех.
Недалеко от пас к линии фронта подошла стая «юнкерсов.» с истребителями сопровождения. Шестерка «яков», находившаяся над передовой, сразу же их перехватила.
Завязался бой. Хочется помочь товарищам, но пока еще рано. Нашей четверке не ведено без нужды выходить из района Старо-Петровцы, Вышгород, Лютеж. Над нами командные пункты главной группировки войск и КП фронта. Они руководят наступлением. И мы должны надежно обеспечить им нормальную работу.
Группа немецких бомбардировщиков, хотя и потрепанная «яками», упорно держит курс на наш район прикрытия. Кто знает, может, враг разведал, где находится КП фронта, и теперь упорно прорывается к нему? Пока не поздно, идем наперерез противнику.