Солдаты невидимых сражений
Шрифт:
Все это, естественно, сказалось на формировании моего мировоззрения. Целиком и полностью я был на стороне отца и его друзей и при каждом удобном случае помогал им распространять большевистскую литературу. На большее, по малости лет, тогда я еще не был способен.
В первые годы Советской власти мне довелось работать среди молодых политэмигрантов, вернувшихся на Родину. Это не только помогло мне в изучении иностранных языков, но и явилось впоследствии важным обстоятельством при определении жизненного пути.
В 1922 году я вступил в комсомол. Занимался агитацией в бывшем Хамовническом районе. В это время шла острая борьба с троцкистами за влияние на молодежь. Наша ячейка
Многие из нас увлекались в свободное время радиолюбительством. Это была пора детекторных приемников, искровых передатчиков — о радиотелефонии мы только слышали как о чем-то зарождающемся. Современной молодежи трудно себе представить изобретательность любителей того времени. Проволоку для катушек мы доставали, снимая ее со старых, неработающих квартирных звонков. Кристаллы для детекторов отыскивали в скалах или в геологических коллекциях. А конденсаторы для настройки! Какие только формы они не принимали! Помню, в 1923 году удалось достать лампу Р-5, пожирающую неимоверное количество энергии на накал. Помню, как изощрялись мы в изготовлении мокрых элементов для питания этой лампы, которая светила при работе не хуже хорошей горелки.
Службу в армии я проходил в радиочастях РККА.
В нашей роте было свыше ста москвичей, имевших среднее и высшее образование. Сам я по образованию инженер по радиотехнике.
После демобилизации, зимой 1926 года, мне предстояло устраиваться на работу. Было два предложения — научно-исследовательский институт и иностранный отдел ОГПУ. Меня привлекала и радиотехника, и романтика разведки. Товарищи доказывали, что мое знание иностранных языков необходимо использовать на службе Родине. Наконец выбор был сделан, и со 2 мая 1927 года я стал чекистом.
Ну, а дальше, как и в любой другой области человеческой деятельности, — вначале упорная, настойчивая учеба, за ней робкие, неуверенные самостоятельные шаги, первые успехи… А затем и зрелость, и умение, и мастерство, и все большие возможности в полной мере найти применение всем своим творческим способностям.
Успех разведывательной работы целиком и полностью зависит от того, какими кадрами располагает разведка.
На работу в разведку с большой охотой и с полным сознанием ее важности и значения идут лучшие представители нашей молодежи. Они проявляют исключительное упорство и настойчивость в достижении поставленной цели, перенимая опыт работы старших товарищей — настоящих мастеров своего дела.
Известно, что разведчику приходится действовать во вражеском окружении, постоянно подвергая свою жизнь опасности. Сложность и разносторонний характер задач, над решением которых трудятся советские разведчики, требуют творческого овладения марксистско-ленинской теорией, четкой ориентации в политической обстановке, умения разъяснять политику нашей партии и Советского государства, убеждать в ее правильности. Разведчик должен иметь хорошую общеобразовательную подготовку, широкий кругозор, знать иностранные языки.
Условия работы и обстановка в капиталистических странах обязывают разведчика постоянно быть бдительным, тщательно соблюдать правила конспирации. Преданность своей Родине, честность и дисциплинированность, самоотверженность, находчивость, умение преодолевать трудности и лишения, скромность в быту — таков далеко не полный перечень требований к деловым, политическим, личным качествам советского разведчика.
Разведка — это не приключенчество, не какое-либо трюкачество, не увеселительные поездки за границу, а прежде всего кропотливый и тяжелый труд, требующий больших усилий,
Помните, как говорил Дзержинский?
«Чистые руки, холодная голова и горячее сердце…»
В этих скупых, но точных словах заложен исключительно глубокий смысл. Они, если хотите, являются своего рода компасом для разведчика, помогают находить силы и мужество в любой обстановке. В этом я убедился на своем собственном опыте во время последней командировки в США, когда в результате предательства мне пришлось лицом к лицу встретиться с американской контрразведкой.
…Вечером в субботу 22 июня 1957 года я сидел на стуле в маленькой камере и с любопытством осматривал помещение, в котором находился. Слева от меня стояла армейская койка, покрытая одеялом. Она была придвинута вплотную к стене, а над нею выделялось окно с железной рамой, решеткой из стальных прутьев и армированным стеклом. Наружная стена здания была сложена из блоков. Прямо передо мною была третья стена, и на ее правом крае, скошенном под углом в 45 градусов, был укреплен стульчик. Ближе к двери камеры к стене была прикреплена небольшая раковина. Справа от меня стеной служила стальная решетка шириной в полтора метра, с дверью. Кое-где была отбита штукатурка. По всей вероятности, предыдущие обитатели тюрьмы проверяли прочность стен. Из-под штукатурки торчала такая же стальная решетка, как у двери. Я внимательно ее осмотрел. Она была изготовлена из куска стали примерно 5 миллиметров толщиной, с продолговатыми шестигранными просветами размером приблизительно 5x10 сантиметров.
Рисунки полковника Абеля.
За дверью камеры сидел лейтенант пограничной службы. Он явно скучал, считая, по всей вероятности, что быть надзирателем не соответствует его служебному положению. Я знал, что эти офицеры возглавляли небольшие группы солдат, патрулировавших вдоль границы. Они задерживали и затем допрашивали нарушителей. По всей южной границе США нарушителями были в основном мексиканцы, перебиравшиеся нелегально в Техас и Калифорнию в поисках заработка. Значительную часть времени эти лейтенанты проводили в зарослях вдоль реки Рио-Гранде, и, по-видимому, им не очень-то нравилось сидеть на стуле в коридоре темного помещения и сторожить меня.
Но положение лейтенанта меня меньше всего беспокоило в этот вечер. Прошедшие полтора суток были так насыщены событиями, что необходимо было во всем разобраться.
…Накануне, 21 июня, в семь часов утра, я спал в нью-йоркской гостинице «Лейтам». Послышался стук в дверь. Сразу проснувшись, я подошел к двери посмотреть, кто там. Но не успел ее приоткрыть, как она с силой распахнулась и кто-то оттолкнул меня в сторону.
В дверях стояли два человека. У них в руках были какие-то удостоверения. Скороговоркой объявив себя особоуполномоченными Федерального бюро расследований, они вошли в комнату. Следом вошел третий, а в коридоре остались еще несколько человек.
— Садитесь, — предложил мне один из них.
— Мы знаем, кто вы, полковник, зачем приехали и что делали здесь, — сказал другой.
Все стало ясно! Одна фаза моей работы кончилась — начиналась другая.
— Мы предлагаем вам сотрудничать с нами. Если не согласитесь, то уйдете из этой комнаты под арестом и в наручниках. В ваших интересах согласиться с нашим предложением.
— Мне непонятно, о каком сотрудничестве вы говорите! — сказал я.