Солдаты живут
Шрифт:
Когда закатилось солнце, оказалось трудно судить, для какой из сторон стычка имела более тяжелые последствия. Отряд потерял огромное сокровище и некоторое количество наиболее ценных солдат, во всяком случае, временно. Таглиосцы же пережили настоящую бойню, а в качестве компенсации за все эти смерти получили лишь одну хмурую, хотя и экзотически красивую, бледную и грязную молодую женщину.
42. Низинные таглиосские территории. После битвы
Капитан появилась на месте сражения всего через час после его окончания. Разгневанная, она обошла поле боя. Забросала уцелевших вопросами. Большинство разведчиков уцелело, но лишь двое не получили серьезных ран. Пленных Дрема допросила еще более жестко. Кавалеристы догадались захватить нескольких таглиосцев, вовремя поднявших руки, предположив, что они заговорят и на допросе, спасая свои жизни дальше.
Никто из пленных ничего не знал о Дщери Ночи. Никто даже не слышал этого имени.
Расхаживая по лагерю, Дрема увидела Нарайяна Сингха и дала старому калеке пинка.
— Исчадие ада. — Повернувшись, она рявкнула:
— Почему мы заранее не узнали об этой засаде?
— Неизвестные Тени, наверное, знали, — сказал ей правду кто-то из тех, кто посмелее. — Но их никто не спросил. Только Тобо знает, как им сказать, чтобы они отправились на разведку.
Дрема зарычала, снова лягнула Нарайяна Сингха и принялась расхаживать туда-сюда.
— Что мы знаем об этой крепости?
Вперед выступил Нож. Он спасет остальных. Гнев Дремы падал на него менее тяжелым грузом. Обычно. Некоторые считали, что она до сих пор немного побаивается Ножа. По сути, Дрема лишь не была в нем уверена, хотя он с Отрядом и дольше, чем она. Подобно Лебедю и Сари, он не был полноправным братом Отряда, принесшим клятву. Но он всегда был при Отряде и всегда действовал вместе с ним.
— Ее основал прежний Капитан, — ответил Нож. — Когда-то это была пересадочная станция на курьерском пути. Ее обнесли стенами, потому что местные пытались красть лошадей. Затем, во время кьяулунских войн, Душелов расширила форт и увеличила гарнизон, потому что хотела иметь здесь больше солдат на тот случай, если враги попытаются пробраться на север этим путем. Если предположить, что она здесь поступила так же, как и в других местах, то она позабыла про эту крепость сразу после окончания войны. Гарнизон там может насчитывать сто пятьдесят — двести солдат. Плюс прихлебатели.
— Весьма большой отряд для этих мест.
— Так и территория большая. И половина прежних гарнизонов уже ликвидирована.
— Какие там укрепления?
— Я там никогда не был. Но слышал, что их едва хватает, чтобы остановить конокрадов. То есть они не очень впечатляющие. Какая-нибудь каменная стена, потому что здесь камень — самый доступный материал. Слышал, что там начали копать ров, но так и не закончили. Но разве вы не шли этой дорогой, когда бежали на юг? И ты ее не видела?
— Мы двигались западнее. По старому торговому тракту. Мы избегали курьерских путей.
— Можно послать кавалерию — пусть окружат крепость, пока девушка еще там.
— Наверное, мы уже опоздали, и они послали гонца за подмогой, — задумчиво сказала Дрема.
— Думаю, уже нет нужды беспокоиться о скрытности, — заметил Нож. — Сейчас Душелов уже наверняка поставила на уши всю империю.
Дрема хмыкнула. Потом послала за кавалерийскими офицерами. Отдав им приказы, она навестила Ранмаста и Икбала. Эти двое уже двадцать лет были близкими друзьями.
— Что говорит хирург? — спросила она Сурувайю, жену Икбала.
— Они поправятся. Ведь они шадариты. Они сильные мужчины. И хорошо сражались. Бог о них позаботится.
Дрема взглянула на Сари, которая помогала перевязывать раненых. Та кивнула. Значит, слова Сурувайи — не только ее благие пожелания.
— Я тоже упомяну их в своих молитвах. — Дрема ободряюще сжала плечо Сурувайи и подумала, что таких безупречных женщин просто не бывает. Во всяком случае, в том смысле, в каком мужчины представляют жен. Но она тоже была шадариткой, а ее религия четко распределяла роли всех членов семьи.
Дрема задержалась, чтобы поговорить и с детьми Икбала. Они держались стойко. Как им и полагалось, потому что и они остались добропорядочными шадаритами, несмотря на то, что им довелось побывать в странных местах и видеть всякие обычаи.
Когда Дрема встречалась с детьми Икбала, она иногда даже слегка жалела о том, что позабыла о своей женской роли. Но это сожаление никогда не длилось дольше нескольких секунд.
— Нож, передай остальным: я хочу, чтобы вся армия еще до заката была у этой крепости. Если такое возможно. Я не сомневаюсь, что они сдадутся, как только увидят, сколько нас.
— Ты сама знаешь, что уже давно пора сделать остановку, — ответил Нож. — Животным нужно попастись и отдохнуть. А наши обозы растянулись отсюда до самого Чарандапраша.
Люди получали ранения, заболевали или просто не могли выдержать такой темп. Это раздражало Дрему, но такова была проза жизни. Ее армия уже уменьшилась почти на тысячу человек. И сократится еще больше, если она и дальше будет мчаться вперед.
— Когда они сюда доберутся, то самые немощные могут остаться — как наш гарнизон. — Это была тактика, такая же старая, как и сама армия. Дрема ни за что не призналась бы, что и сама нуждалась в отдыхе. Но она даже представить не могла, когда ей подвернется возможность отдохнуть.
43. Таглиосская Страна Теней. Врата
— Так, по-твоему, большой был смысл тащить сюда мою усталую задницу? — спросил я Госпожу.
В утреннем сумраке едва можно было различить очертания склона, ведущего к вратам. От того места, где мы провели прошлую ночь, нас отделяло немало миль. Эта часть путешествия была как раз из тех, когда целый день стараешься не смотреть вперед, потому что всякий раз кажется, что ты не прошел и десяти футов. Далеко слева от нас в туманной дымке укрылись Новый город и нижняя половина разрушенной Вершины. С этими местами нас связывает немало неприятных воспоминаний.
— О чем это ты? — Моя ненаглядная с утра была столь же усталой и раздражительной, как и я. А косточки у нее куда постарше моих.
— Ну, ведь нас не убили прошлой ночью. А это значит, что врата еще не рухнули. И старина Длиннотень пока держится.
— Очевидно.
— Так разве это не означает, что у Тобо все под контролем? Тогда зачем мы из кожи лезли, лишь бы поскорее сюда добраться?
Госпожа ухмыльнулась. Отвечать не было нужды. Мы пересечем долину, потому что я захочу все увидеть своими глазами. И захочу описать это в Анналах. Правильно записать. Во время путешествия на юг она раз пятьдесят надо мной подшучивала, потому что я пытался придумать способ, как писать, сидя в седле. А ведь я смог бы делать гораздо больше, если бы научился записывать во время путешествий.