Солнца двух миров
Шрифт:
Закрывая за юношей и тьетой дверь лаборатории, Парейн тяжело вздохнул. Присутствие рядом Но-фиа-ня было ему тяжело, потому что будило тянущую грусть в душе. Тьета знала, отчего пожилой маг так смотрит на неё. Как-то раз после одного из собраний она подлетела к нему и положила руку ему на голову - этим жестом тьеты выражали сочувствие.
– Она оставила воспоминания обо мне в памяти народа?
– спросил Парейн.
Но-Фиа-Ня кивнула.
– Если ты захочешь, - сказала она, - я покажу тебе Фоэру.
Тьеты, магическая раса двух миров, которая стояла ближе всего к духам, обладали частично общим
Но-Фиа-Ня напоминала Парейну девушку, которую он любил пятьдесят лет назад, - ведь все тьеты имеют что-то общее не только в собственном сознании, но и в восприятии окружающих. После окончания академии Парейн много путешествовал. Он искал свой путь, искал приключения, искал новых знакомств с людьми, духами, местами и предметами. Аль-Содо-Ня была такой же. Такой же юной, такой же любопытной, такой же неопытной и доверчивой. Оба поняли это сразу же, как повстречались. Им было безумно интересно открывать миры вместе. Он расспрашивал её о её народе, а она узнавала о людях с не меньшим интересом, чем он о тьетах. Они рисковали и выигрывали, пока однажды в Феосе он не отпустил её руку, когда шалости Ветра разрушали покинутый город, в котором они оказались. Её детское личико исказилось болью, когда ветер с размаху разбил её о скалы, не обращая внимания на потоки магии влюблённого юноши, пытающегося защитить её. С тех пор Парейн не любил Феос и не любил путешествия. И ему всегда щемило сердце, если он встречал тьетов, в которых по-прежнему жила частичка его возлюбленной.
Старец покачал головой. Его воспоминания были законченным произведением, которому не стоило прибавлять новых штрихов.
Ливейра потянулась, изгибаясь, изящная и грациозная. Пальцы Эма осторожно скользнули по её обнажённому телу, танцуя по нему ласками. Садящееся солнце позднего лета заливало крышу. Их волосы играли друг с другом, переплетаясь в узоры. Она протянула руку, проводя пальцами по его лицу, прижалась губами к его губам. Уверенным движением, не отрываясь от поцелуя, он накрыл её своим телом. Волосы оплели их, скрывая от нескромно яркого любопытного солнца.
– Завтра будет война, - прошептала она, сдерживая прерывающееся дыхание.
– Сирасм тоже так считает, - ответил он, улыбаясь от удовольствия, никак не связанного с их беседой.
Наслаждение накрыло их дающей силы усталостью.
– Завтра начнётся осень, - сказал Эм тихо.
Глава 2 .
Когда сражались за мир
***
Пролог
Мне
– Помнишь, как я предлагал тебе свою любовь?
– Вы смутили меня тогда, милорд. Мне не хотелось Вас обижать, и я не знала, что ответить.
Мне понадобилось время, чтобы приблизиться к твоей семье. Чтобы иметь право смотреть на твой свет не только как случайный прохожий любуется выставленными в витрине драгоценностями. Я успел позабыть светские обычаи, но ты стала целью восстановления моего положения в обществе. Доверие и симпатия твоей семьи много значили для меня. Я никогда не скрывал от твоих родных своей к тебе симпатии, и они поощряли её как привязанность одинокого и немолодого уже человека, у которого нет своих детей, к жизнерадостной малышке. Ты любила играть со мной, когда важные взрослые вели свои скучные беседы, помнишь? Я не спрошу тебя об этом, мне больно вспоминать, как я радовался твоей радости при виде меня и как твой свет вспыхивал ярче, нежно обволакивая меня и вдыхая в меня жизнь.
– Ты отказала мне.
Я признался тебе в любви, когда тебе было шестнадцать. Ты росла и расцветала, и мне начало казаться, что я теряю тебя. Детским друзьям не было место в твоей новой жизни. Тогда я пришёл к тебе. Я расцветил аллею, по которой мы шли, блуждающими огнями и рассыпал цветущие водяные лилии с медово-малиновым ароматом вдоль нашего пути. Я, трепеща, держал твою руку и вдыхал запах твоих волос, овеваемых лёгким дыханием ветра. Я хотел увести тебя к Махровому морю, в заводь любви.
– Я люблю тебя, - сказал я, когда ты, засмотревшись на рассеянные по небу звёзды, улыбалась своим мечтам.
Ты посмотрела на меня испуганно, как будто я ударил тебя наотмашь вместо того, чтобы поддержать.
– Я знаю, милорд, - ответила ты, опустив глаза.
– Вы всегда были моим добрым другом.
Парящая лилия подлетела к тебе, укутав мягким дурманящим запахом. Ты поймала её ладонями, не поднимая взгляда. Я подошёл ближе, слишком близко, вынуждая тебя смотреть мне в глаза. Ты глядела на меня сурово и решительно. Я снова нашёл твои пальцы, уже отпустившие цветок. Ты мягко отстранила руку.
– Вы хотите от меня того, чего я не могу дать Вам, - произнесла ты.
– Простите, милорд.
Лёгкий пар в воздухе вечера кристаллизовался ледяными струями, разбивающимися на миллиарды осколков. Я не мог подойти ближе. Я не был нужен тебе. Парк наполнился острыми ледяными осколками. Лилии застыли в переливающихся в свете огней, ещё более беспокойных, чем прежде, прозрачных ледяных сферах. Тебе не было холодно.
– Я буду ждать тебя. Может быть, однажды ты захочешь прийти ко мне, чтобы я мог попытаться открыть тебе не меньше, чем ты открыла мне. А пока, я буду ждать, оставаясь для тебя... добрым другом.
– Спасибо, милорд.
Я проводил тебя до дома по ставшему ледяной сказкой городу.
– Милорд, я никогда не сомневалась в Вашей силе. Вам необязательно было похищать меня и прятать от всех, чтобы я убедилась в ней.
– Думаешь, я хочу завоевать твоё сердце демонстрацией силы?
– В Вашем интеллекте и догадливости у меня тоже не было причин сомневаться. Может быть, Вам всё же было бы приятнее, если бы я нашла в Вас помощь и поддержку и была благодарна за оказанную помощь, чем защита, которой я не прошу?