Солнце светит не всегда
Шрифт:
В тот вечер был чей-то особняк. Кажется, Меттиса. Была вечеринка, проходившая за закрытыми окнами и плотно захлопнутыми дверьми. Тридцать человек, не больше. Свои да те, кого свои прихватили по дороге. Случайные попутчики, друзья, троюрдные братья-сестры, друзья друзей, их братья и сестры. И так далее.
В тот вечер было все. Дорогой алкоголь, сладковатый дым, дорогие сигары, которые галантно богатеньким девочкам прикуривали богатенькие мальчики, оценивающе проходясь хищным взглядом по их фигуре. Были голубые таблетки - ну а куда же без них. Те, кто попадал на такие сборища в первый раз, приходили в восторг,
Серверджине же… Было никак.
Она была здесь, потому что были все. Вопрос не заключался в том, нравилось ей или нет, такой вопрос даже не ставился. Серверджина принадлежала к аристократии. А значит, должна была вести себя подобающим образом.
Но в тот вечер она впервые приняла и красные таблетки. Эти были сильнее. Они сразу же погружали в неслыханную эйфорию, уносили далеко-далеко, и потом, когда их эффект проходил, ты едва ли мог что-то вспомнить. Если вообще вспоминал. Тебе было весело, ты смеялся, раскрепощался, видел все совершенно в иных оттенках: приглушенных и каких-то таинственных. Но это все и оставалось там, с этими красными таблетками.
Их названия никогда не произносили вслух. Но их принимали. Принимала и Серверджина, хотя чаще она останавливала свой выбор на голубых. В этот же вечер рискнула попробовать красные.
Когда она очнулась, то не сразу поняла, что вообще пришла в себя. Голова плыла от принятых накануне алкоголя и наркотиков. Серверджина еще была под кайфом, еще была пьяная, когда она почувствовала боль, а затем обнаружила, что лежит, упираясь животом, прямо в дверной порожек. Да. Ногами в одной комнате, лицом и остальной частью тела в коридоре. Лежала в дверном проеме. И сколько именно, это был, конечно, занятный вопрос.
Но было что-то такое, что Серверджина заметила не сразу, а когда попыталась встать и что-то за ее спиной существенно помешало этому процессу. Крылья. Большие, тяжелые крылья, сложенные за ее спиной. Она заметила мерцающие перчатки на своих руках, и ей все стало понятно. Кажется, тогда она еще засмеялась: потому что так получать Энчантикс… Это нужно умудриться.
А вот потом стало не до смеха, потому что Серверджина услышала раздирающий душу крик.
Ноги сами помчали ее на голос. Сознание, еще затуманенное, все же различало знакомые залы. Услышала не она одна. Кажется, вечеринка успела уже закончиться и большинство членов ее покинуло. Осталось, быть может, пять-семь человек. Все они стекались на истошный крик.
Он полулежал-полусидел в дорогом кресле. Уже посиневший, с откинутой набок головой. Шею слишком туго стягивал галстук, который неестественно поднимался вверх. Магия - поняла Серверджина. Но это было не все. Вокруг его шеи вилось, словно венок из терновника, чернильное заклинание. Явно темное. Возле него стояла хорошенькая богатенькая девица в дорогом платье и, не смолкая, вопила.
– Мертв. Он мертв!
– кричала она.
Находящиеся в комнате протрезвели почти мгновенно.
Девица вопила, пока остальные пытались понять, что и как случилось. Взгляд Серверджины же был прикован к задушенному заклинанием парню. Она не понимала, почему он притягивал ее. Заклинание явно было темным, кто его наложил… “Он был магом, это его собственное”, - подсказал затуманенный эффектом наркотиков мозг. “Он не сам додумался до такого, его довели, принудили к якобы самоубийству”, - продолжил он. “Какое отношение к этому имею я?” - спросила себя Серверджина.
Меттис, хозяин особняка, был мрачен. Он молчал очень долго, пока не произнес тоном, не терпящим возражений.
– Окей, у нас случилась неприятность. Сейчас мы ее исправим. Ты, - кивнул он Серверджине, - ты же фея, да?
Она неуверенно кивнула и почему-то почти засмеялась.
– У тебя есть волшебная пыльца, снимающая темные заклинания. Примени ее.
Серверджина послушно применила. Один, другой, третий и так еще несколько раз.
Впоследствии Серверджина точно не помнила, когда оказалась дома. Она не знала, чем закончилось дело. Задушенный парень, он был как раз тем самым другом друзей, чьим-то троюрдным братом, который попросту был никому не интересен. Возможно, в дело вступили деньги. Возможно, ее пыльца сбила со следа доблестную полицию. А может быть, за это дело так никто и не взялся.
В любом случае, история была замята. С Меттисом их дороги разошлись, поэтому Серверджина так и не узнала, чем все закончилось. Да, честно говоря, ей и не хотелось узнавать.
Больше ее занимал другой вопрос. Как именно она получила свой Энчантикс. Ведь Серверджина ничего не помнила. И почему ей казалось, что она как-то связана со смертью этого не известного ей парня… Она не знала. Хотела и одновременно не хотела знать. Может быть, потому что чувствовала, в этом всем есть какая-то грязная сторона. Есть какая-то ее причастность. Но пока она не знала доподлинно, то не могла утверждать, как все обстоит на самом деле. Догадки оставались всего лишь догадками.
Когда ты не знаешь, тебе не за что чувствовать вину. Хотя Серверджина и не сказать чтобы чувствовала ее. Единственным ее желанием было скрыться с места преступления. Очистить все. Замять дело. Сделать вид, словно ничего и не было. Замести все следы. Просто случилась неприятная история. Со всеми случаются неприятные истории. Их пытаешься поскорее забыть, и все. Живешь дальше.
Наверное, она могла бы узнать, что случилось в тот вечер. Существовали заклинания и на этот случай, определенно. Но Серверджина не хотела этого. Боялась? Возможно. Малодушничила? Определенно.
Когда случается плохая история и есть вероятность, что ты в ней замешан, а тем более есть возможность не знать всего этого, ты предпочтешь незнание. Серверджина не хотела встречаться с правдой лицом к лицу, как бы она ни была. Это причиняло ей беспокойство. Было неприятно. Проще было забыть, вычеркнуть и жить дальше.
Вести нести ответственность перед самим ты можешь только в том случае, если доподлинно знаешь, что произошло. Серверджина не знала. И блаженное неведение стало ее спасением.
Спасения у нее вообще в жизни не очень много.
Сны - самый главный и основной источник, куда она может сбежать в любое время. И необязательно ночью. Реальность, которая подвластна ей, моделировать - вот что Серверджина может делать, когда невозможно получить желаемое. Или просто хочется переиграть. Или… Вот здесь уже вступает в силу корыстное, свойственное каждому человеку желание: иметь возможность переиграть любые события так, как хочется именно тебе, иметь власть над происходящим и упиваться этой властью, задыхаясь в ней, уповая на нее.