Солнце в кармане
Шрифт:
Прилив адреналина толкнул Питера впиться глазами в газетные строки.
"Террористы расхищают Национальные Сокровища — интеллектуальное достояние Америки. Вот жертва новых ударов террористов. Их задача — лишить нас возможности развиваться в будущем."
На снимках: Пострадавший сотрудник "GE". Агенты ФБР спасают то, что осталось от гениальных разработок американских ученых прошлых десятилетий хранившихся в секретных архивах "GE".
Дерзкий вертолетный десант на крышу небоскреба. Взлом и проникновение вооруженных до зубов громил в черном. Профессионально подавив сопротивление ошеломленных сотрудников корпорации, преступники вынесли неисчислимое количество документации содержащей перспективные разработки таких величин как Эйнштейн, Эдисон, Планк, Тесла и т. п., чьи догадки ждали своего часа.
И что теперь ждать в будущем рядовым американцам? "Дешевые" атомные бомбы в каждый городок, вместо дешевой атомной электроэнергии в каждый дом? Эпидемию заразы, пострашней сибирской язвы, вместо синтеза дармовых кормов для животноводства развивающихся стран?"
Дэйв Кацман, "New Yorker"
Комментарий специалиста:
Рантье В Светлом Будущем
"В Мире не происходит ничего страшного. Нефти, при грамотной добычи и планово опережающем её техническом обеспечении, хватит надолго: несколько сотен лет, с сохранением динамики роста её потребления.
Уголь, синтезируемый в жидкое топливо. Этанол и расширение его сырьевой базы, — выведение новых, "Этаноловых" сортов растений. Газ, сам по себе, и модернизация газосжигающей энергетики. Развитие Ядерной Энергетики. Межгосударственный термоядерный проект. Энергосберегающие технологии. Солнце, приливы, прочие способы получения энергии из окружающей среды. Всё выше перечисленное уже сегодня, без учёта будущих изобретений, гарантия тысячелетнего уверенного развития. Но, если что-то можно рассчитать, то значит, оно имеет конец.
В Мире произошло нечто ужасное: Мир, какой он есть, увидел свой конец.
Самодовольный рантье взглянул на последнюю страницу либретто и прочитал: "Финита Ля Комедиа" и ему это очень не понравилось. Он оглянулся по сторонам, — все спокойны: китаёзы и всякие индейцы, пашут за мизерную плату, заваливая рынки дешевыми товарами. Латиносы круглосуточно моют его посуду, трут полы, нянчат его детей. Арабы и русские дисциплинированно качают ему нефть. Разные ниггеры, усердно обливаясь потом, кривляются в телевизионном ящике, его развлекая. И все спокойны, — все зарабатывают свой грошик, и никто не бузит.
"Но ведь это же конец! Вы, что, — не видите? Конец!" — возопил рантье. "Мы все сдохнем!" Он мог сказать: "уйдём в леса, станем скромнее, дружелюбнее, ответственней и трудолюбивей. Придётся отказаться от веками умножаемой и расширяемой ренты и начинать каждому с чистого листа. То есть своим личным умом и руками доказывать соплеменникам, — кто ты есть. Где-нибудь в тайге, джунглях строя новую цивилизацию" — он, конечно, имел ввиду именно это.
Но именно это и есть смерть для него. Катастрофа на бирже, — и, много взявший на себя, брокер сигает из окна небоскрёба, а не уезжает фермером в Айову.
И в политике всемирных рантье произошло скорбное осознание, что пора поступится принципами гуманности и политкорректности. И, как не крути, совершить Наглую Кровавую Агрессию. Против кого-нибудь. Против России, например. Это вместо развития нефте и газо добычи в нашей Аляске, Северной Канаде и Арктическом шельфе.
Корпорации — рантье и Государства — рантье начали прикрывать секретностью все энергетические проекты, а прикрыв замораживать, до лучших времен, ну чисто биржевое, хапужническое рантье-мышление: ждут когда "цены" на еще только возможные разработки достигнут максимума! А еще принялись банально тырить научные изыскания, вплоть до клочков бумаги из мусорных баков, на одном из которых, может быть, затерялась дорогостоящая истина. Китайские студенты, уж который год по ночам гонят на Родину сотни вагонов макулатуры по факсам и интернету, — многотысячные организации потом разгребают этот хлам в поисках алмазов нового знания. А еще, — уничтожают базы данных у конкурентов.
Рантье не знают, что Идеи просто носятся в воздухе.
Но в час "Х", кто опередит соперника хоть на секунду развития, кто раньше застолбит авторским правом и товарным знаком, выпустит акции, — тот и выиграет. По крайней мере, так думается.
Бедные, несчастные узники "Рантье-мировосприятия"! Они, вполне допустимо, могут собравшись тайком поделить всю Ойкумену материального и идеального, и ждать часа "Х", когда они всем остальным об этом объявят: "А всё наше! Эти Алмазные копи мистера "У", этот чернозем месье "Ё", этот способ выработки топлива герра "Ы", а это пилюли бессмертия мадам "О".
Вот только в час "Х" их никто не услышит. В такие моменты только Жизнь имеет значение. И все права, — это те права, что она отберет у Смерти."
Эван Вандерброкк доктор философии.
Профессор Глобального Института Актуализации.
Что-то буркнув на совещании по предварительным итогам расследования, Харроу рванул к телефону в поисках лиц обозначенных под статьей, скорее заметкой, и комментарием к ней, именно на статью и тянувшей.
Первый был обнаружен сразу — находился на своем месте в "New Yorker" офисе. А местонахождение второго, Проффессора Глобального Института Актуализации обозначилось расплывчато. "Глобальный Институт Актуализации", как и ожидал Харроу, был маленькой фирмочкой, зарегистрированной в Денвере, производящей экспертные исследования под заказ. Список возможных областей исследований напоминал оглавление энциклопедии "Британика".
Дома профессор не проживает, ищите по друзьям-единомышленникам в юбках, — ответил женский голос по зарегистрированному на его имя городскому телефону. Где-то на какой-то лекции в каком-то университетском городке, — ответили в департаменте образования, но добавили "в Оксфорде спросите", да таким тоном, что можно предположить: профессор в научно-чиновных кругах известен хорошо, и что надоел он им изрядно. В деканате университета ответили, что аудитории названному лицу они не предоставляли. Но на вопрос известен ли он им вообще, ответили: "О, да, несомненно!… Возможно он где-то на территории, любит беседовать со студентами, так сказать "on air"…" и повесили трубку. Разумеется, первым адресом для посещения Питер избрал редакцию "New Yorker".
Дейв Кацман. Типчик был еще тот — гладенький. Его окружал интерьерчик ухоженный. Ну, ничего от стереотипа лихого рыцаря пера и информации. Клерк. Да, ему позвонил информатор из муниципальной полиции. Кто именно — служебная информация. Фотограф из внештатных, — послал он. Заметку написал тоже он, в духе "New Yorker" и последних тревожных ветров сквозивших по редакции. Специалиста для комментария выбрал из картотеки издательства. Долго не выбирал — первый, кто приглянулся. Нет, лично не знаком — общались по телефону, готовый текст комментария получил по факсу. Все. И широкий оскал на прощанье — типа улыбка, на всю ширину наглой рожи.