Солнце восемь минут назад
Шрифт:
– Он ей позвонил, представляешь?! – Голос Светланы больше напоминал шипение. – Выслал ей свои проекты! И ничего мне не сказал!
Александра глубоко вздохнула и ответила, стараясь говорить бесстрастно:
– Света, ты как бы его агент, я понимаю, но работать – ему, и ему лучше знать, кого…
Договорить ей не дали. Подскочив к камину, Светлана загородила собой огонь и яростно выпалила:
– Он – работает?! Да это я вкалываю день и ночь, кому он нужен, таких сотни! Значит, я – никто?! Меня можно просто отодвинуть в угол, поставить перед фактом, так?!
Александра,
– Если эта тварь явится, я ее собственными руками…
И, словно в доказательство, Светлана предъявила художнице раскрытые ладони. Затем крепко сжала кулаки, подошла к столу, уселась на свое место и оттолкнула тарелку:
– А можно и мне кофе?!
В ее голосе звучали вызов и готовность к ссоре. Жора неторопливо спустился и направился на кухню. Александра, не желая оставаться наедине со Светланой, пошла за ним.
– Ну и бесятся эти двое, – пробормотал парень, завидев ее в дверях. – Прямо как молодожены.
Он возился с кофемашиной, засыпая зерна. Послышался хруст, горько и масляно запахло размолотой арабикой. Жора вынул из кухонного шкафчика чашку с блюдцем, молочник и сахарницу. Повернулся к Александре:
– Скорее бы уж повар приехал! Но он появится только перед открытием. Я жил себе один, разогревал замороженную пиццу в микроволновке, и дело с концом. Теперь вас трое, надо чем-то кормить, а я даже не знаю, зачем тут все эти штуки…
Парень широким жестом обвел шкафы.
– И куча коробок еще не распакована, – добавил он, ставя на блюдце чашку с дымящимся кофе. – Подносы явно где-то там. Должны же они вообще быть в отеле!
– Ну, обойдемся, – рассеянно заметила Александра. – И в конце концов, чем плоха пицца? Мы сюда явились не объедаться деликатесами, а работать.
– Так вы остаетесь? – Жора двинулся к двери, но тут же обернулся: – Договорились с Максимом?
– Что за вопрос, остаюсь, конечно, – удивленно ответила художница. – Зачем же я приехала, по-вашему?
Жора кивнул и удалился в столовую. Александра подошла к большому панорамному окну и остановилась, захваченная открывшимся видом. Короткий январский день заканчивался, солнце опускалось к лесу, сверкающий нетронутый наст приобрел теплый розоватый оттенок. Из окна кухни она видела два домика – примерно на расстоянии пятидесяти метров. Домики были точными копиями тех шале, где разместили Сазоновых и ее саму. За одним исключением – все оконные проемы были наглухо закрыты щитами. Художница приоткрыла створку окна, и в кухню влился поток холодного воздуха, показавшегося ей сладким.
Прямо за ее спиной раздалась минорная мелодия, Александра резко обернулась. Максим стоял в шаге от нее, рассматривая экран смартфона. Сбросив вызов, сунул телефон в карман и взглянул на художницу:
– Нравится здесь?
– Очень, – искренне ответила она. – Хотя я привыкла жить в центре
– Ну, это место постепенно перестает быть уединенным, – мужчина тоже смотрел на домики, освещенные заходящим солнцем. – Завтра утром еще два человека приедут, помогать дизайнеру.
– Да, его сыновья, – машинально подтвердила Александра.
– Вообще-то речь шла о супружеской паре, – Максим искоса на нее взглянул. – Вряд ли это его сыновья.
– Супружеская пара? – недоуменно переспросила она.
– Мы только что с ними созванивались. Некие… – Максим достал из кармана куртки сложенный листок и близоруко сощурился, разбирая написанное. – Елена и Сергей Кольцовы. Тоже дизайнеры. Аристарх уверен, что втроем они успеют к сроку. Я же не могу отказать гостям накануне заселения! Тут будет большой праздник, катание на санях, чучело Масленицы, блины, сбитень… Приедете? – неожиданно осведомился он.
– На блины-то? С удовольствием. А кстати, о поездках, – спохватилась художница. – Мне ведь нужно будет закупить в Москве материалы для работы. Я без машины, ваш сторож – тоже, как он мне сказал. Просить Аристарха, отрывать его от работы – неудобно…
– Все решаемо. – Максим не сводил взгляда с домиков, казавшихся пряничными в свете уходящего дня. Сосновый лес, стеной стоящий за оградой, багровел, стволы сосен словно налились кровью. – Ну и мороз будет завтра! А знаете, ведь сегодня особенный день.
– Вот как? – вежливо осведомилась Александра.
– Да. – Максим склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. – Сегодня впервые после зимнего солнцестояния день начинает прибавляться с двух сторон. Солнце взошло на минуту раньше, чем вчера, и сядет на минуту позже.
– Ну да, ведь день прибавляется после двадцать первого декабря, – недоуменно взглянула на собеседника Александра. – Это даже заметно.
– До сих пор день прибавлялся только с вечера, – мужчина говорил задумчиво, глядя на медленно темнеющие стволы сосен. – Закат наступал чуть позже, но и рассвет – позже. Потом два дня рассвет стоял на месте, а закат отодвигался. А сегодня солнце взошло раньше. Еще два дня восход будет в это же время, потом снова сдвинется. Это очень необычные дни, не зря наши предки связывали с ними столько мистики. В астрономии, кстати, они разбирались куда тоньше нас. От того, вернется ли солнце после самых длинных ночей, зависела жизнь. Выражение «конец света» – не пустые слова. Нам-то что – знаем, что день убывает или прибавляется, а с какой стороны и как, не наше дело. Мы все воспринимаем как должное.
Александра ощутила на своих губах улыбку, которую поспешила погасить, чтобы заказчик не подумал, что она над ним посмеивается. «Он со странностями, это здорово, – думала художница. – С такими людьми приятно иметь дело!»
– И что же, каждый год так? – спросила она, нарушая повисшую тишину. – Минута в минуту?
– Конечно, – мужчина глубоко вздохнул, словно просыпаясь, перевел на нее взгляд, пристальный и отсутствующий одновременно. – Это и прекрасно. Люди вечно ошибаются, солнце не ошибается никогда.