Солнце всходит на севере
Шрифт:
– Мы что, уже добрались? Это что уже Хазаран?
– Вот дурак человек, – сокрушённо покачал головой Гудим. – Мы в пути только третий день. До Хазарана дойдём, когда луна дважды сменится.
– Так долго? – поразился Радомир. – Это же на краю земли!
Рябой хмыкнул.
– До края земли топать и топать. Смешной ты, право слово.
Теперь они сидели на земле, у колеса телеги, поджав под себя ноги. Им выдали по кружке воды и по куску чёрствого хлеба. Видно, это и вся еда на
– Ты откуда про Хазаран знаешь? – спросил Радомир, размачивая в воде горбушку.
– Знаю, – Рябой, щурясь, смотрел, как солнце опускается за острые колья частокола. Где-то стучали топоры, натужно хрипела пила. – Был тут один бродяга, шёл через нашу деревню позапрошлым летом. Говорит, забрали его хазары, и он там у них десять лет овец пас. А потом сбежал и домой пошёл, куда-то на север.
– Значит можно сбежать даже из самого Хазарана! – оживился Радомир. – А ты всё сгинем, сгинем…
– Как пить дать сгинем. Нас же не овец пасти волокут.
– А куда?
– Слышал я, – Рябой высыпал в рот последние крошки и наклонился к Радомиру, словно хотел поведать тому великую тайну, – что дадут нам рубахи железные, вон чисто как у печенегов, да копья и отправят воевать за ихнего хазарского владыку.
– Воевать?
– Ага, – запив хлеб водой, кивнул Гудим.
– Так мы ж не умеем!
– Так научат.
– А ежели они нам оружие дадут, а мы на них с этим оружием и нападём?
Гудим даже присвистнул.
– Ну ты и вправду дурак, – он снисходительно посмотрел на Радомира. С сочувствием, как на болезного. – Ты только попробуй, так тебя тут же изрубят. Знаешь сколько там тех хазар? Тьма!
Тем временем в ворота крепости, которые были как раз напротив, стали въезжать всадники. Вооружённые, будто на войну, в одинаковых наборных панцирях из продолговатых блестящих пластин, островерхих шлемах, правда, без волчьих хвостов, с щитами, булавами, копьями. Кони в железных налобниках, под кольчужными попонами. У каждого всадника в поводу ещё один конь, навьюченный разным военным скарбом.
– Видишь, какая силища! – сказал Рябой. – Куда нам с ними тягаться.
– Да, силища, – повторил Радомир, провожая взглядом всадников. И добавил: – А знаешь, я ведь бился с Белым Хазарином.
– Да ну!? – Рябой смерил его недоверчивым взглядом. – И что?
– И он меня побил.
– Вот! – Подняв палец вверх, важно изрёк Гудим. – Потому что он боец. А ты кто? Никто.
– Я на медведя с мужиками ходил, – обиженно буркнул Радомир.
– На медведя он ходил! И что? Много выходил?
– Завалили мы того медведя.
– Ты завалил?
– Нет. Мужики завалили. Я собак держал.
– Собак он держал! Герой! Медведя завалить это тебе не хазарина одолеть.
– Хазарин с медведем не справится.
– Да он и не будет с ним бороться. Он что, дурак? Он печенегам своим велит его застрелить и дело с концом.
– Это ж нечестно!
– Ясное дело! На то он и хазарин!
Они помолчали. Солнце уже совсем ушло за частокол, и топоры перестали стучать. Два хазарина, спутники Рафаила, которые до сих пор топтались тут же, около повозок, куда-то пропали.
– Так, а где мы сейчас? – спросил Радомир, оглядываясь.
– Это ближняя крепость хазар, – Рябой прикрыл глаза и привалился спиной к колесу. – Там, на берегу две деревеньки и переправа. Мы сюда воск и мёд возили.
– Хазаран, наверное, втрое больше.
Рябой хохотнул.
– Нет, ну ты всё-таки совсем дурак! Втрое! Стократ больше! И дома там все каменные.
Тем временем из сруба появились Борух и его гость. Они неспешно шли вдоль коновязей и Борух попутно показывал своё хозяйство.
– Крепость невелика, – говорил он, – но сто человек гарнизона с прислугой можно разместить. Колодец в погребе под срубом. Там же запасы еды. Да, в общем-то, долгая осада нам не грозит. В случае нападения нам главное удержать крепость и переправу и зажечь сигнальный огонь. Через три-четыре дня подойдёт подкрепление… – последние слова Борух произнёс не слишком уверенно. А потом с невесёлой усмешкой добавил: – Если подойдёт…
– Я слышал, на той горе, что выше по течению, тоже была крепость.
– Да. Её сожгли мадьяры лет двадцать назад. Но там неудачное место, плохое для обороны. Здесь гораздо надёжней.
Они дошли до повозок и остановились.
– У тебя много пленных сакалибов, – сказал Борух.
– Одиннадцать.
– В Атиль повезёшь, на базар?
– Нет, Борух. Я воин, а не работорговец. Мужчины нужны в войске Солнцеликого, я взял их в тех поселениях, где не заплатили дань в минувшем году. А женщины достались по случаю, сам не знаю что с ними делать. Может, ты заберёшь?
– Ну… – Борух прищурился и оценивающе посмотрел на товар. – Сколько хочешь за них?
– Я не торговец, – повторил Рафаил. – А золота и серебра в моём доме и так достаточно. Дай мне провиант в дорогу, на том и разойдёмся.
– Провиант я тебе и так дам, – сказал Борух. – Как другу, а не как сборщику податей. А за этих… Если не хочешь золота, возьми тогда четыре бурдюка того вина, которым я тебя угощал. По одному за каждую.
– Вино отличное, и я приму от тебя этот дар, – Рафаил приложил правую руку к сердцу и слегка поклонился.