Солнечная сеть
Шрифт:
— Гипоксия, всего лишь хроническая гипоксия. Мне, видите ли, стало трудно дышать воздухом Земли, он какой-то спёртый и нехорошо пахнет. Я люблю, когда воздух вокруг пахнет оливками. Или уж сразу… туда, — профессор показал пальцем сквозь осевой канал станции вниз, в атмосферу Урана.
— Я принёс вам результаты своей работы, — сообщил Кейт, и в руке его вновь появилась сверкающая искра. — Ещё одна реализация вашей идеи, но на другой элементной базе. Это тот же ваш сверхпроводящий вихрь, но упакованный в пространстве и во времени. Канал связывает его со звездой, другой канал нуждается в высокоорганизованном источнике данных для контроля — желательно, в человеческом сознании. Ваш опыт ещё не окончен,
— С радостью вам помогу, мальчик мой, — ответил Фейнман, приподнимая с усилием своё тело на непослушных, отвыкших от напряжения земной гравитации ногах, — но буквально через несколько дней, когда всё-таки закончу все опыты. Это мой Уран, понимаете, я люблю эту планету. А теперь он — наше хранилище знаний, даже сознаний. Он нуждается в постоянном присмотре, и я его просто так не оставлю. Здесь — моя жизнь, здесь все мои исследования… Потом — обязательно! — ваша дивная искорка, которая, надеюсь, вновь вернёт мне веру в людей и в человечество как целое. А пока что я верю только в вас, молодые люди… Вам удалось оживить Юсуфа Куруша?
— Ещё нет, — ответил Кейт. — Я сделал бы это пару часов назад, как только вернул в сознание Кеи, но тут в меня внезапно собрались стрелять.
— Стрелять? Кто?
— Звёздные. Люди Рикарда Морьера.
— Это серьёзно, — заметил в ответ «профессор Уран». — Я, конечно, ожидал, что наш пострелёнок наберёт себе фашиствующую гвардию из отморозков, оставшихся в Астрофлоте после секвестра, но не думал, что он так скоро начнёт играть в Большого Брата. Знаете что, друзья мои? Раз так, то давайте-ка быстро заканчивать личные дела, а потом летите на Землю. Как бы там чего не учудила эта компания, а ответственность наверняка свалят на вас. Это ведь вы, Кинтия, способствовали появлению Звёздных!
— Я? Как?
— Вы постепенно трансформировали их в ваших рощах в абсолютное оружие, направленное против космоса и, пожалуй, против Земли. А они за это считали вас богиней, сперва в шутку, а потом, пожалуй, полусерьёзно. Рикки Морьер получил свой нынешний авторитет за одно только умение каким-то образом договариваться с вами, даже в таком вашем растворённом состоянии. Вот он и наплодил себе с вашей помощью — извините за неприличные аллюзии, — целый отряд дымных духов космической тьмы!
— Значит, — сказала Кинтия задумчиво, — моё обещание было выполнено. Рикард уже воспользовался моей силой и моей природой, чтобы получить нужный ему результат. Тогда больше я ему, пожалуй, ничем не обязана. Спасибо вам, профессор Фейнман. Я думаю, что у Кейта получится с Юсуфом, и тогда мы снова навестим вас, как только сможем.
— Сильно-то не торопитесь— предупредил Фейнман. — Мне ещё работы — от дней до недель, а жить осталось месяцев пять, шесть. Вы что, думаете, я вам тут собираюсь устроить прощальную сцену в духе капитана Немо? Помереть, сложив ручки? Дудки! Я ещё увижу, как всё изменится. Я ещё спою «семь-сорок» на свадьбе у каждого из вас! А пока мне нужен покой, покой и немного информации. И свежий воздух, конечно же. Спасибо, что навестили меня, друзья. Передавайте Юсуфу мой привет, и скажите, когда он освободится, что он срочно нужен мне в тридцать четвёртом отсеке!
И Наум Фейнман снова принялся за свои бесконечные вычисления.
— Профессор, часом, ещё не рехнулся? — осторожно спросила Кинтия у брата.
— Нет, — точно так же тихо ответил ей Кейт, — с ним всё как обычно. Просто, к счастью для человечества, профессор Фейнман никогда и не был особенно нормальным. Но я готов приветствовать этот вид безумия. Что ж, моя богиня, пора отправляться
Вместо ответа Кинтия взяла брата за руку, и в тот же миг они ступили вновь на лунную поверхность, на мраморные плиты мемориальной площадки, туда, где лежало пустое надгробие астролётчика Джорджа Астера.
Их, видимо, совсем не ждали. То ли случилось что-то ещё, то ли Звёздные просто устали стоять без дела (в их среде это было не принято). Во всяком случае, адская машина внизу куда-то подевалась, как и стражи, а серебристые стрелы изгороди успели остыть. Кейт выпустил на руку ещё одну «искру», коснулся ей Кинтии, затем отправил маленький комочек плазмы в свободный полёт над площадкой.
— Насколько я помню, — объяснил он свои действия, — прошлая жизнь Юсуфа закончилась где-то здесь. Когда мы были у Фейнмана, я снял с базы, где они с Юсуфом провели много лет, всю ту следовую информацию, которую Юсуф оставил по себе там. А здесь, на Луне, он большую часть времени проводил с тобой. Рощи должны многое помнить о нём, а значит, и в тебе тоже есть эта память. Теперь остались сущие мелочи — как бы настроить, отфильтровать то, что изменяло в пространстве и времени само существование Юсуфа Куруша, найти сквозь время то мгновение, когда его жизнь ещё продолжается, и как бы перетянуть, переписать его сюда, в ту точку Вселенной, в которой находимся мы. По сложности эта задача пока что мало отличается от космического путешествия со сверхсветовой скоростью. Фейнман, естественно, считает, что рано или поздно мы построим машину времени, которая позволит нам проникать и в наше прошлое… Сейчас мне просто не до того. «Искра» должна попытаться нащупать Юсуфа в том месте в зоне притяжения Луны, где его присутствие было отмечено в последний раз. Ждём!
Ждать пришлось минут десять. У Кинтии нарастало неясное ощущение тревоги, в то время как её брат, бравируя джентльменской выдержкой в стиле дядюшки Кита, расхаживал взад и вперёд по тисовой аллее, отчего-то присматриваясь внимательно то к частоколу ограды, то к раскачивавшимся над головой тисовым ветвям. Потом Кейт зачем-то ухватился за одну из веток, потянул её на себя, согнув почти до земли. Ветка с шумом распрямилась, подбросив молодого изобретателя в воздух.
— Помнишь, — спросил он, подойдя обратно к Кинтии, — как мы с тобой играли в Робин Гуда и освобождали Ноттингем от дядюшки-шерифа?
Кинтия улыбнулась ему:
— Ну конечно, помню. А в чём дело?
— В том, что стрела, выпущенная из лука, летит с дозвуковой скоростью, — непонятно объяснил Кейт. — Это очень интересный объект. Ты всегда была прекрасным стрелком, Кеи, и умела выпускать в цель до трёх стрел в секунду. А натяжение твоего лука было восемьдесят четыре килограмма. Это прекрасный, поистине олимпийский результат!
— К чему ты клонишь?! — спросила его сестра.
— Я? Клоню к земле тисовую ветку, ну, или точнее, к луне клоню, а разве не видно? — рассеянно ответил Кейт Астер и вдруг пнул ограду, жалобно зазвеневшую и закачавшуюся от его неожиданного удара. — О, эти невинные детские игры! Кстати, Кеи, тебе, конечно, очень идут эти сапожки на шнуровочке, но я внезапно хотел бы попросить тебя разуться…
— Зачем? — удивилась Кинтия.
— Ты всегда была для меня идеалом женской красоты. Хочу лишний раз полюбоваться на твои босые ножки, прежде чем мне придётся оставить тебя наедине с твоим земным приятелем. Кстати, напоминаю: если у вас всё получится, ты обещала мне рассказать, как всё было! Я так ничего нового, собственно, и не узнал об этом…
— Узнаешь, — пообещала Кинтия, разуваясь, — Я найду тебе богиню, или хотя бы принцессу. Похоже, все эти земные женщины просто недостойны тебя! Но мне кажется, что ты что-то прямо сейчас задумал, какую-то пакость, например. Ты иногда бываешь очень…