Солнечное затмение
Шрифт:
– Да, – улыбнулся Саша. – Главное, чтобы не было проблем с арифметикой. Или со слухом.
– Здорово, парни, – начал я. – Миномётчики?
– Да, а вы откуда знаете? – ответил тот, который, как я предполагал, был часовым. – А вы кто?
Узнав, что мы разведчики и в патруле, он провел нас немного дальше, туда, где образованный военной техникой периметр нашего лагеря уходил влево и показал куда-то вперёд. Только сейчас я заметил, что он немного встревожен.
– Смотрите! – сказал он и показал рукой в темноту. – Оптика есть?
– Обижаешь, – показал я на свой прицел ночного видения, а у Саши на груди
Мы приникли к окулярам своих оптических устройств, пытались всмотреться в окружавшую нас темноту, но не видели ничего заслуживающего внимания. Первым не выдержал Саша.
– Куда смотреть-то? – спросил он.
Миномётчик показал нам направление и мы устремили свои взоры на склон горы напротив нас. Где-то там, в темноте, исходил тонкий свет, источник которого определить с такого расстояния было невозможно.
– И что это может быть, интересно? – спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Так я откуда знаю? – искренне изумился миномётчик. – Вы же разведчики, вы и узнавайте!
– Да, резонное замечание, – заметил Саша. – Свет горит постоянно?
– Да, сколько наблюдаю, столько и горит.
– Это сколько примерно?
– Примерно час.
– Кому-нибудь докладывал? – спросил Саша.
– Нет, наш командир батареи где-то там, в штабе.
– Понятно, – отчеканил Саша. – Мы тогда сами доложим дежурному по части. Мало ли что. Хотя может быть какая-нибудь свеча. Свеча горела на столе, свеча горела…
– А может быть это…того…, – замялся часовой.
– Что? – немного укоризненно спросил Саша.
– Б'aхнуть туда из миномёта? – несколько виновато спросил он.
– Ну, ты что, совсем что ли? – полувопросительно-полуутвердительно ответил мой товарищ.
Мы шли и молчали, а Саша, видимо решил возобновить разговор, который мы внезапно прервали, но так и не продолжили.
– А вот тот парень…, которому голову пробили, он как? С ним потом всё нормально было?
– Да, – ответил я. – Всё хорошо, продолжил учиться, потом даже, вроде бы в техникум поступил, больше не мотался, но поддержку имел.
– Это как?
– Так, что его никто в нашем комплексе не трогал, но если бы тронул, то имел бы дело с теми, кто старше и намного серьёзнее, с теми, кто был в настоящей группировке.
– Да уж, твой рассказ меня просто поразил – даже не думал, что такое возможно, – Саша как будто ещё находился под впечатлением. – Возможно, это я тебя должен был удивить, а получилось наоборот.
– Ты, честно говоря, меня тоже удивил своим рассказом о гомосеках и их клубе, у нас бы такого точно не было – и хорошо! – ответил я. – Видишь, какой контраст: у вас фривольные голубые вечеринки, у нас драки с монтировками и кастетами. И то, и другое, наверное, плохо.
– Зато видишь, как твоё желание исполнилось? – с улыбкой сказал Саня.
– Это какое такое исполнилось?
– Ну как? – всё так же с улыбкой продолжал он. – Ты же хотел быть частью некой общности? Ты ей стал – в армии! Чем тебе не общность людей, сплочённых единой целью?
Да, я как-то не подумал об этом сразу. Мы продолжили свой путь к дежурному по батальону. Для этого нам пришлось сойти с периметра и зайти в глубь лагеря. Внутри лагеря, казалось, вообще никто не спал: солдаты практически всех подразделений полным ходом устанавливали палатки, монтировали
IX
На следующее утро во всей красе представилась нам раскинувшаяся вокруг панорама и я с удивлением заметил, что окружённая со всех сторон горами площадка, на которой мы располагались, была намного больше, чем я себе представлял, и мы были ближе к подножью гор, нежели к центру огромного пространства. Прямо напротив нас, с другой стороны воображаемой хорды этой большой окружности, тоже у подножья гор, виднелось небольшое селение, шириной примерно метров в триста-четыреста.
Прекрасное августовское утро обещает умеренно-жаркий день. По небу плывут редкие облачка, слабый ветерок, и всё вокруг говорит о том, как прекрасен мир. Пока даже не хочется думать о плохом, о том, что нам, возможно, предстоит в будущем, очень хочется насладиться этим прекрасным летним днём.
Старший лейтенант Валиев ушёл в штаб нашего общего сводного батальона, поручив Олегу Баркову провести зарядку. На сей раз обошлись без пробежки, но с обязательными отжиманиями на кулаках, которые если и были привыкшими к асфальту нашего плаца, то здесь, по крайней мере, у меня, болели от этой каменно-твёрдой почвы, испещрённой маленькими канавками, как будто вода в них лилась во время дождя крохотно-узкими ручейками.
Во время завтрака на полевой кухне, о месте расположения которой узнали парни из нашего последнего ночного патруля, мы поняли, что что-то не так с питьевой водой, потому как крепкий и сладкий чёрный чай сильно отдавал хлоркой. Это могло означать, что воду добывали где-то рядом из открытого водоёма и нещадно её хлорировали для избежания кишечных заболеваний. В пункте постоянной дислокации для этой цели нам давали отвар из какого-то растения, которое мы называли «колючкой», за его колющиеся стебли, поскольку собирали его сами же. Большинство считали вкус этого отвара препротивнейшим, но отвар этот всегда должен был находиться во фляжке на поясе. Мне же, к удивлению некоторых моих товарищей, вкус колючки не то чтобы нравился, но не был противен и помогал победить жажду в нестерпимо жаркие дни. Здесь уже колючки не было и мы с сожалением заметили, что лучше бы была она, чем эта хлорированная вода.
Наш командир вернулся из штаба одновременно с нами и построил нас перед палаткой. Он был явно чем-то недоволен.
– Кто вчера во время дежурства заметил свет на склоне горы? – он показал рукой в знакомом нам с Сашей Бодровым направлении.
– Мы, товарищ, старший лейтенант, – незамедлительно ответил Саша. – Я и Маринин.
– И что вы сделали? Доложили дежурному по батальону?
– Так точно, – ответил Саша. – Только дежурный по батальону сказал, что ему не до нас сейчас, а мы просто передали дальше по смене: Панчишину и Мохову.