Солнечный мальчик
Шрифт:
Держа его на вытянутых руках, он понёс находку домой.
Мурзик
Вовке влетело по первое число.
Мама сердилась. Она говорила, что Вовка заболеет, что хуже ребёнка она не видела всю свою жизнь. Что с этого дня он сам будет стирать себе штаны, а вместо сандалий — ходить летом в галошах.
Мама оказалась права. Купанье в яме не прошло даром. Ночью у Вовки поднялась температура, а к утру пропал голос.
Он лежал на кровати
В углу, в ящике, шелестел соломой ёж.
В воспалённой голове у Вовки вертелась одна и та же мысль: «Ежу надо дать имя. А как? Как назвать?..»
Прошлым летом у соседки жил кот. Звали его Мурзик. Это был суровый полосатый зверь. Он презирал молоко, воровал из чулана колбасу, а кончил тем, что, ловя голубей, свалился в колодец и утонул.
Других звериных имён Вовка, как ни старался, припомнить не мог. И ёж получил кошачье имя Мурзик.
Альбом
Вовка расхворался не на шутку. Вызывали врача. Неделю мама не ходила на работу.
Вовка пил горькие белые порошки и послушно тянул, высунув язык:
— А-а-а!..
Жар спал только на восьмой день.
Вовка сидел на кровати худой, остроносый и ждал с базара маму.
Она пришла, осторожно высыпала из сумки на пол лиловую картошку и положила на одеяло перед Вовкой тетрадь в зелёном переплёте.
— Вот тебе альбом, — сказала она. — Рисуй. Мне сегодня уже на работу. Кстати, про ежа. Не убрать ли его в сарай? Она заглянула в ящик и поморщилась.
— Колючий, без хвоста. Бр-р! То ли дело кошки… Я ухожу. И прошу тебя, не вставать!
Вовка охотно закивал головой.
Как только мама ушла, он слез с кровати и, шлёпая босыми ногами по полу, подошёл к ящику.
Ёж тотчас же свернулся.
— Мурзинька, Мурзик! — ласково прошептал Вовка и покачал пальцем иглу.
Колючая спина ежа дрогнула. Иголки поползли назад.
Из-под иголок высунулась длинная мордочка с любопытными глазами— бусинками.
Вовка осторожно, чтобы не испугать, просунул под зверька палец и пощекотал войлочное пузико.
Ёж довольно запыхтел. Дружба завязывалась.
В тот же день на первой странице альбома Вовка нарисовал существо, похожее на сапожную щётку. У щётки был длинный-дудочкой — нос и чёрные, с ресничками, глаза.
Это был ёж.
Подумав, Вовка пририсовал ему длинный пушистый хвост.
Такой ёж мог понравиться даже маме.
Большие перемены
Когда Вовка в первый раз после болезни вышел из дома, улицы он не узнал. Раздвинув дома и опрокинув заборы, на неё наступала стройка.
Широкая, как река, полоса вспаханной земли двигалась через посёлок.
Урчали,
Смутное воспоминание возникло в Вовкиной голове.
Движение стройки повторяло какое-то другое, недавно виденное им движение.
Ну, конечно! Машины шли точно по пути, проложенному долговязым парнем и веселыми девушками. Точно так, как ползла металлическая лента.
Озадаченный переменами, Вовка походил по людной, полной новых звуков и запахов, улице, сбегал в сарай к Мурзику и возвратился домой.
Большие перемены! В них было что-то беспокойное, угрожающее самому Вовке.
Ехать?
И действительно, в этот день мама вернулась с работы раньше обычного.
— Так, — задумчиво повторяла она, переходя от одного окна к другому. — Так… Так… А что, Володя, если нам с тобой придётся уехать?
Вовка опешил.
— Зачем?
— Ты сегодня был на улице, видел. Делают шоссе. Оно пройдёт прямо через наш двор. Дом снесут. Мне предложили сегодня комнату около больницы, но я… — Мама обняла Вовку. — Мне не хочется оставаться здесь. Скучно, хочется настоящей работы.
Вовка окончательно запутался.
Зачем уезжать, если дают другую комнату? И почему у мамы работа скучная?
Чертёжница на фабрике, где делают стулья. Вовка несколько раз приходил к ней. Мама рисовала гнутые спинки, круглые, как блины, сиденья, раскрашивала стенные газеты. Очень хорошая работа… Но в общем-то можно и уехать…
— А куда?
— В Иркутск.
Что такое Иркутск, Вовка не знал. Ну, что же… Иркутск так Иркутск. Он послушно кивнул.
— Вот и хорошо, — обрадовалась мама. — Увидишь горы, реки, дремучие леса. Знаешь, какая будет жизнь: где чемоданы — там и дом.
— А чемоданы мы сами носить будем?
Вовка спросил просто так, но мама вздохнула.
Вовка знал, почему.
Сколько он помнил себя — всегда они с мамой были одни. У всех мальчишек и девчонок на улице были папы — у Вовки папы не было.
Мама никогда не говорила об отце, а если кто-нибудь её спрашивал, то делалась хмурой и отвечала:
— Мы сами.
Сборы
На другой же день в доме всё пошло кувырком.
Распродавали вещи. То и дело приходили незнакомые люди, осматривали мебель, спорили о цене, качали головами, разглядывая в стульях дырки от гвоздей.
Вовка делал вид, что к дыркам отношения не имеет.
Мама каждый день бегала на почту, давала телеграммы, без конца повторяла слово «Иркутск».