Солнечный Песок

Редькин Александр Валерьевич

— Лумы!! — крикнул с надрывом один из подошедших воинов Великой Змеи, и тут же получил удар ещё одним камнем.

Несколько десятков болотных охотников, оказавшихся ночью в сердце плодовой рощи, подверглись нападению агрессивных лумов. Осколки кремня, палки и куски базальта, очевидно заранее затащенные наверх, в изобилии падали на болотных охотников. Некоторые из лумов слезли с деревьев и метали камни уже снизу, подобрав их с земли; все факелы потухли и валялись в скользкой траве. Несколько стай лумов жили в этой большой плодовой роще Лианного Леса и, узнав по запаху своих врагов-поедателей, намеревались не выпустить их отсюда живыми. Болотные антры же не видели врага и метали стрелы и копья в темноту наугад. Но из темноты на них продолжали лететь камни и убивать их. Раненые рептилоантры метались между пальм, но всё равно получали удары. В темноте почти все они уже умерли, а сотни лумов, озверевших от запаха крови, спустились с пальм и били их суковатыми палками и каменными топорами.

В самом начале ночной

бойни, завёрнутый в шкуру, Арум получил сильный удар в висок и временно потерял сознание. Когда он очнулся и стёр с глаз кровь, по роще на четырёх лапах прыгали лумы и размахивали над лежащими охотниками дубинками и топорами. Он видел их в лунном свете — ветер уже разогнал тучи над лесом. Никто, из лежащих на земле антров, не шевелился и Арум понял почему. Все они были мертвы, а лумы разбивали им головы. Поняв, что его пятнистая шкура вскоре будет замечена стаей и вызовет ярость, он шевельнулся и пополз в сторону колючего кустарника. Один из лумов заметил это движение и стал резко кричать. Мгновенно все лумы оказались на деревьях. Они кричали, смотрели на ползущего от них кровоклыка и понимали, что хищник спасается от них бегством. Арум продолжал на локтях двигаться в заросли, намереваясь укрыться в колючем кустарнике. Увидев бегущего от них злого врага, лумы рассвирепели ещё больше и, спустившись вниз, начали бросать в него палки и камни. До укрытия из шипов оставалось проползти два дерева, как вдруг Арума по спине сзади ударили палкой. Охотник быстро оглянулся и увидел, бегущих к нему вооружённых лумов. Он скинул шкуру. Ещё одно дерево! Кровь из виска продолжала течь. Силы оставляли его. Сзади шкуру с диким визгом и криком разорвали на части, и вот уже Арум стал заползать под колючие ветки шипастого кустарника, как вдруг что-то схватило его за ногу. Обернувшись, он увидел, что один из лумов схватил его двумя лапами и тащит назад. Арум по-змеиному изогнулся, быстро выхватил костяной нож и ловко резанул лезвием по волосатой лапе. От острой боли лум завизжал и отпустил ногу Арума, но тут охотника за ноги схватило ещё несколько лап и вытащило из-под колючих веток обратно в рощу. Последним, что увидел Арум-охотник в лунном свете, был косматый скуластый лум, пытающийся вытащить из своей груди обломок костяного ножа рептилоантра…

Ливень, вновь принесённый тучами откуда-то с Чёрной Реки, помешал лумам высасывать мозг из проломленных черепов болотных охотников. Когда первые стрелы Огнесолнца пронзили тёмное небо над Лианным Лесом, а раскаты грома заставили всех волосатых лумов искать укрытие, в одну из пальм неожиданно с сильной и яркой вспышкой ударил дождевой огонь. Пальма разломилась надвое, мгновенно вспыхнула и загорелась. Все лумы кроме косматого убежали в глухую часть леса, а в пальмовой роще, посреди раздавленных синих плодов, остались лежать тела болотных охотников.

Дождевой огонь превратил пальму в один большой факел, но, не испугавшись этого, единственный лум, оставшийся в роще, подбежал к нему и подобрал с земли упавшую горящую ветку. Осыпая искрами, висящие в воздухе, мелкие капли воды, и крепко держа пылающую ветку передними лапами, он поднял её высоко над своей косматой головой и несколько раз громко крикнул. Крик дикого лума оторвался от мокрой травы, колючих кустов и развесистых пальм и вознёсся в небо, потом ещё некоторое время как птица парил над Чёрной Рекой, а затем растворился в ночном и влажном воздухе Больших Болот.

Минск, март 2013г.

Скользящие в Огне

1

Как всегда огненная и активная материя управляет своим более сжатым и холодным слоем. Вот и сегодня термальный ветер согнал в концентрированные флоккулы массы водородных облаков. Для плазмоида-странника это опять означало невозможность прямой левитации к очередной колонии. Кроме того, существовала необходимость контроля над тем, чтобы тело не втянуло внутрь плотного вихря. Магнитные поля, периодически рождающихся флоккул дистанционно взаимодействовали с его разумом, мешая телу перемещаться над динамически меняющейся сотовой поверхностью Океана. Требовалось опять корректировать курс, чтобы облететь группу холодных Сол-Ячей. Вылетая из родной колонии полюса, путешественник был предупреждён о сложной траектории пути, вдоль которой он предполагал свою левитацию. Но не появился ещё ни один странник, который бы после получения информации об опасностях предстоящего пути, принимал решение навсегда остаться в своей колонии.

Такой вариант бытия как странничество существовал у гелиосферусов, как называли себя плазмоиды Сол-Нца, настолько давно, что никто из старых, отправляющихся в свой последний медитативный сон, даже не сомневался в изначальном его существовании. Хотя некоторые сообщали страннику о появлении этого пути бытия несколько 120-летних циклов назад. Глубоко входя в стандартный месячный сон, старые гелиосферусы впоследствии имели обыкновение делиться Знанием с плазмоидами, уходящими в странничество. В частности они сообщили новому страннику перед отправлением, что само явление зародилось, когда неожиданно окрепшие Сол-Ячи, сетью покрыли Океан почти на четверть его простора. Новый странник, конечно, и сам знал, когда приблизительно

появились его предшественники, но тонкие детали и подробности их появления, Информационное Поле Сол-Нца раскрывало ему не сразу. Первые странники являлись неопытными пионерами и часто ложно просчитывали маршрут: взлетали высоко вверх, снижались в холодные бездны, уходили далеко вглубь в огромные по площади пустыни Живого Огня. И никогда не возвращались. Первым гелиосферусом, возвратившимся в их полюсную колонию, был его предок. Тогда он, перед своим последним сном, проинформировал всех, что облетел часть Сол-Нца, видел много разных колоний и гелиополисов, собрал много Знания в разных точках Поля. Сообщал также, что необходимо левитировать исключительно в Эосе над Океаном, не рисковать, сокращая путь прямо через Сол-Яч. Это, впрочем, на опыте знал и сам новый путешественник, залетев во время поедания сгустков в центр холодной зоны. В целом молодой плазмоид решил использовать в путешествии опыт своего предка и начал ожидать благоприятных для полёта погодных условий.

Вначале ему предстояло пробраться через необитаемые гелиосферусами области Живого Огня, лежащие выше его колонии. Это представлялось относительно несложным, но требовало полугодичной левитации с несколькими остановками на сон и приём пищи. И вот тут минимальная активность водородных облаков была принципиальным условием преодоления этого участка пути. Кроме того, плазмоид-путешественник ожидал своего деления, а выполнить это среди водородных вспышек и замков Живого Огня означало подвергнуть новорождённый шароид опасности. Новому страннику и ранее уже несколько раз приходилось делиться. Обычно это происходило раз в год, как и у всех гелиосферусов. Рискующих делиться в опасных местах, гелиосферусы его колонии отнюдь не поощряли, добавляя это событие в Информационное Поле. Отслеживая процессы размножения в любой точке Эоса, плазмоиды вели учёт новорождённых.

Обычно он делился далеко — в стороне Нижнего Полюса. Вот и сейчас, отлетев на значительное расстояние от колонии и, насытившись, необходимой для деления холодной кальциевой плазмой с границы новой Сол-Ячи, молодой странник принялся выбирать место. Делиться прямо на границе холода являлось запретным — высока вероятность рождения шароида без кремнийорганического разума. Поэтому странник, избегая разрушительного влияния магнитного поля Сол-Ячи, отлетел от неё подальше и выбрал относительно спокойный участок Океана, где волны ещё не успели ничего из себя сгенерировать.

Рождённый странником шароид оказался меньше его ровно в два раза, и казалось, что сота Океана плазмы готова поглотить сотню таких как он. Новорождённый мгновенно начал знакомство с горячей средой вокруг. Для этого он поднимал к Сол-Эосу и опускал к Океану свой динамический с фиолетовым отливом термоглаз. Через его прозрачное, как и у всех гелиосферусов тело, странник видел соты Океана, облака вдали и Эос, пускающий их ветром по поверхности.

Сразу после рождения будущий странник почувствовал необходимость сна, и, покружив друг вокруг друга, они вместе с шароидом полетели обратно в колонию. Спать, как обычно, предстояло долго, и тут существовала необходимость контроля над сном. Гелиосферусы циклы сна которых, являлись индивидуальными, следили, чтобы тела их собратьев, спящих крепким медитативным сном, не слишком далеко отлетали от колонии. Ведь, тело, дрейфующего на ветру плазмоида, без наблюдения могло унести высоко вверх, через слой обитаемого Эоса к разреженному и обжигающему Сол-Эосу, где могло быстро сгореть. Или же тело могло унести в зону Сол-Ячи, где под воздействием сильного холода, кремнийорганический разум спящего мог навсегда трансформироваться в твёрдый кальциевый шар. Во избежание всех этих неприятностей во всех колониях и гелиополисах Сол-Нца назначались смотрящие за сном гелиосферусы, имеющие отрицательную фазу сна и спящие всего лишь несколько суток в году. Таких в колонии Нижнего Полюса было несколько и им, включая будущего странника, доверяли свой сон все колонисты. Вот и сейчас, вернувшись со своим новым прозрачным и ещё медленно летящим делением, странник решил доверить смотрящим свой 25-дневный сон.

Рождённого странником шароида сразу отдали старейшине колонии — процесс обучения и переход в гелиосферусы обычно занимал у них около двадцати лет. Странник помнил всех отделившихся от него шароидов. Они жили здесь же в колониях Нижнего Полюса, но пока ни один из них не стал странником, ввиду возраста и малого количества, Знания, получаемого во сне.

Быть странником в их цивилизации означало всего лишь один из путей бытия — путь искателя, одиночки, странствующего мыслителя, носителя уникального опыта. Но некоторые плазмоиды всю свою жизнь прожили на одном месте. Не летая никуда далеко от материнской колонии, они, тем не менее, занимались наукой, следили за звёздами, изучали Океан и генерировали мыслеформы. Большинство из них стали полноценными гелиосферусами, что означало, высокую степень осознания ими стратегической роли Сол-Нца в Эосе — непосредственной среде их обитания, широко раскинувшейся над Океаном горячей плазмы и поднимающейся бесконечно вверх вместе с температурой. Гелиосферусы изначально доверяли Сол-Нцу как Творцу — единому для всех космическому телу. Уважение гелиосферусов к Сол-Нцу вызывалось также даром последнего — Информационным Полем, через которое все плазмоиды цивилизации получали Знание и осуществляли свою дальнюю коммуникацию.