Солнечный зайчик

Ежов Сергей Юрьевич

– Ну… Олю Чернышевскую, Фаю Казанбаеву и Кайрата Ахметова. Ну и Генка припрётся.

– Какой Генка?

– Какой-какой – передразнила Лена – дружок твой закадычный, Денисенко. Опять будет мне песни петь и никому не позволять со мной танцевать.

– Опаньки! А тебе это неприятно?

– Приятно – Леночка покраснела как маков цвет – только неловко. Все же видят.

– А хочешь, Леночка, я тебе сделаю пророчество?

– Какое пророчество?

– А вот какое: вы с Генкой вместе поступите

в институт, на втором курсе поженитесь, и будет у вас четверо детей.

– Дурак! – ещё гуще покраснела Лена – А почему в институт вместе поступим?

– Генка ещё в армии должен отслужить, а ты тем временем закончишь школу. Поняла? Но мы отвлеклись. Ты насчитала четверых. Плюс мы с тобой, плюс мама с папой, плюс твоя крестная, итого девятеро.

– Погоди, как ты сказал? Папа?

– Сказал. Я понял, что был неправ, не признавая Владимира Алексеевича за отца. Но раз ты мне сестра, значит он для меня отец.

– Спасибо, Юра! Папа очень переживает из-за этого.

– Ладно. Продолжим: на горячее сделаем шаверму. Кроме этого, салаты «Оливье», «Мимоза» и селедку под шубой, а на сладкое будет шарлотка и земляника со сливочным кремом. А на вторую еду сделаем рыбу в кляре. Ну и чаю сколько влезет. А устроить всё лучше на природе, например прогуляться на Первый Бугор.

– Давай лучше проведём всё это на озере, в Казанке, папа нас туда на своей машине отвезёт.

– Конечно, так будет лучше.

– Только, Юрка, ты точно сумасшедший. Во-первых, я не умею всё это готовить, во-вторых, на «Оливье» нужен майонез, а у нас, его нет, и нескоро будет. Папа же говорил, что Курганский масложирзавод на профилактике. И что такое твоя шаверма я не знаю.

– Ленусик, отвечаю по пунктам. Во-первых, готовить будем вместе, и под моим чутким руководством. Во-вторых, майонез сделаешь ты лично, опять же под моим руководством. Ну а шаверма – это такое арабское блюдо, очень лёгкое в приготовлении. Готовить будете вместе с девчатами, опять же, под моим чутким руководством.

– Юра, ты откуда знаешь рецепт майонеза?

– Не помню, вычитал где-то.

– А точно получится?

– Конечно. Я уже делал один раз – господи, как же легко я умею врать!!! – потом разлил по баночкам и маме отдал, когда она новогодний стол готовила, и никто ничего не заметил.

– А почему не сказал?

– Понимаешь, сначала хотел посмотреть, отличат ли по вкусу, а потом как-то забыл.

– Слушай, давай сейчас сделаем, к приходу родителей?

– Да запросто. Давай яйца, я буду их мыть с мылом, а ты принеси отцовскую дрель, пассатижи и стальную проволоку.

– Зачем?

– Сейчас сама увидишь.

Я согнул из проволоки шестилопастный венчик, тщательно отмыл его с мылом и закрепил в дрели.

– Ну-с, сударыня, приступим! Раздели-ка яйца на белок и желток. Не умеешь? Не беда, сейчас покажем.

– Ой, это действительно легко!

– Значит так: желтки шести яиц мы заливаем ложкой уксуса и начинаем взбивать. Видишь, желтки побелели? Теперь начинаем вливать масло. Я кручу дрель, а ты лей тонкой струйкой.

– Юрочка, у нас получается!

– А то! Между прочим, это четвёртый разряд повара-кондитера. Кончилось масло? Теперь бери стакан, в котором мы сделали раствор специй и тоже лей тонкой струйкой.

– Ой, получилось! Дай попробовать?

– А вот держи венчик, с него вкуснее слизывать.

– И чем это дети заняты – послышалось от дверей – неужели чем-то полезным?

– Ой, мамуля, мы с Юрой тут майонез делаем! Получилось! Вкусно! Правда не вру! – и Лена бросилась к матери, суя ей в рот, венчик с остатками майонеза – Юра сказал, что с венчика вкуснее пробовать.

Мать лизнула, сосредоточенно нахмурилась, лизнула ещё и улыбнулась:

– И, правда, получилось. И даже не Провансаль, а Салатный. Я угадала?

– Правильно. Я специально побольше уксуса положил, и растертые укроп с петрушкой.

Мать подошла к столу, отрезала тонкий ломтик черного хлеба, положила сверху капельку майонеза и отправила в рот.

– Я его так, по-простому люблю, хоть говорят, что это вредно для фигуры.

– Мамуля, мамуля, а Юра на мой день рождения будет готовить шувурму! Правда, Юра?

– Не совсем. Во-первых, шаверму, а во-вторых, готовить будете вы с подружками, а я только руководить.

С улицы послышался звук подъезжающего грузовика. Я вытер руки о полотенце и направился к двери:

– Пойду, батю встречу.

Краем глаза я увидел, как Лена начала что-то объяснять пораженной матери.

У ворот стоял старенький, но ухоженный ЗиС-151, «Мормон», с фотографией Сталина на лобовом стекле. Отчим Юры как раз опускал задний борт. Это был крепкий мужик лет тридцати пяти. Жилистый, сухощавый, небольшого роста. Типаж алтайского чалдона – похож на знаменитого Михаила Тимофеевича Калашникова. Владимир Алексеевич и был родом с Алтая, из славного города Бийска.

«Да – подумал я – а свекор не сильно изменился, впрочем, молодость и ему к лицу».

Молча подошел, помог отчиму опустить борт и запрыгнул в кузов.

– Папа, что подавать?

Лицо Владимира Алексеевича дрогнуло, но он не показал волнения.

– Двигай сюда вон те шпалы – распорядился он.

Я выдвинул три лежащие в кузове старые, но крепкие железнодорожные шпалы, затем мы вместе опустили их с кузова и в вертикальном положении откантовали ближе к забору, и там уложили одну на другую, чтобы не мешали проходу.

– Папа, в следующую субботу у Леночки день рождения.