Солнышко моё

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Солнце лениво щурилось и потягивалось золотистыми лучами, просыпаясь и выползая из-за остроконечных сосновых макушек. Вот оно уже вырвалось из объятий своего колючего одеяла, на мгновенье замерло, и недолго подумав «А не поспать, ли ещё?», окончательно стряхнуло с себя остатки сна, радостно засияло, залив всё вокруг своей озорной, рыжей улыбкой. Наступило Царство Его, начался День. И Солнышко, упиваясь своей властью над всем живым, заполнило собой всё, проникнув в самые тёмные и дремучие уголки Старого Леса. А на Большой Поляне в центре Леса, под первыми лучами солнца, открылась нереальная мистическая картина – обнажённые грациозные создания, покрытые короткой блестящей шерстью странно двигались то ли в трансе, то ли

в танце. То ли люди, то ли кошки они словно слышали чарующую музыку, заставляющую их двигаться в определённом темпе. Изгибающиеся спины, воинствующий оскал и искорки, бегущие по шерсти от длинных красиво изогнутых когтей на руках до изящных плеч, не оставляли сомнений, что это танец Победы. Гимн Победы не был слышен, но любой бы, увидевший этот беззвучный ритуал, без сомнения бы понял – Они слышат свой Гимн. Они победили, и будут побеждать впредь. Они никому не отдадут ни одного дерева своего Леса. Они его Хозяева, только Им он принадлежит, потому что только Их сердца слышат Гимн Победы и стучат в едином ритме Великих Воинов.

И также беззвучно, всё дальше и дальше от Леса уползали, боясь даже оглянуться, стайки лохматых, коренастых брэдлогов. Больше походившие на животных, чем на разумных существ, они тянули за собой раненых и детёнышей, пытаясь спастись хотя бы за границами Леса, в незнакомой необъятной степи. В надежде, что туда не сунутся злобные Люди-Кошки. Люди-Кошки, выгнавшие их из Леса. Из того Леса где когда – то все они родились, где всегда жили рядом, где безмолвные и безотказные брэдлоги соглашались на любую работу, за которую не брались высокомерные, строптивые Люди-Кошки. Из того Леса, под деревьями которого сейчас лежали тела большей части безвольного, но трудолюбивого племени, остатки которого пытались теперь найти защиту в голом, открытом всем ветрам пространстве.

Отступая всё дальше, истерзанные, забитые существа не думали о будущем, не смотрели по сторонам и даже не стонали от боли. Они просто шли и шли, пока ноги не начали подкашиваться и один за другим они не попадали в густую, душистую траву. Какое-то время они лежали с устремлёнными вверх глазами, но ничего не видели. Очень сложно впервые увидеть то, о чём никогда не знал. Неразвитый мозг брэдлогов отказывался воспринимать увиденное и, лишь постепенно он впускал в себя огромное голубое пространство, охватившее весь Мир своей необъятной глубиной. Зрелище было настолько манящим, захватывающим своим великолепием, что несчастные забыли о боли и потерях, о пугающей неизвестности, их сердца впервые наполнились чем-то непонятно тёплым и волнующим. Они впервые увидели Чудо! Брэдлоги увидели НЕБО!!! Не мелкие голубые обрывки среди верхушек сосен, а огромное синее-синее, глубокое-глубокое НЕБО!

И в центре безграничного, голубого блаженства сияло самое могущественное, самое карающее и самое ласковое божество – СОЛНЦЕ!!!

И первый, преклонивший пред ним колени, стал называться Сильнейшим из племени брэдлогов…

– Маруся, я тебя очень люблю, но я не способна сегодня выслушивать твой наив, – Саня сидела на подоконнике у своей подруги и стряхивала пепел за окно. Несмотря на раннее утро на улице уже стояла духота, пронизанная приторным запахом клейких тополиных почек. Запоздалая весна, словно решив наверстать упущенное время, начала развиваться чересчур стремительно и в начале мая столбик термометра подобрался к отметке тридцать градусов. Наступившая жара грозилась сожрать своей разгорячённой пастью молодые листочки, в небе не проплывало ни единого облачка и даже ночью становилось не намного прохладней. И люди, и растения мечтали о дожде, о пресловутой грозе в начале мая.

Саша снова стряхнула пепел на улицу. – Вроде бы в Сибири живём, что с погодой творится?!

– Мы же на юге Сибири, а не в Тюмени, – засмеялась Маша. – Вот и загораем, как на юге. Между прочим, для тех, кто здесь не бывал словосочетание «юг Сибири» звучит довольно таки смешно. Многие и не знают, что кроме суровой зимы у нас жаркое лето, а в садах множество фруктов и ягод.

– Да, да! Только суровых зим давно уже не было, а лето началось весной. Глядишь, так скоро и пальмы начнём в открытом грунте высаживать и питаться будем собственноручно выращенными финиками и бананами, – Саня глубоко затянулась и, выпустив дым кольцами, снова стряхнула пепел.

– Сашка, прекрати! Сколько можно говорить! Там же бабульки на солнышке греются, а ты им пеплом головы посыпаешь.

– Это не пепел, а долгожданные осадки, пусть наслаждаются, – и, затянувшись в последний раз, она щелчком выбросила окурок во двор.

– Шурик, слезь, пожалуйста, с подоконника. У меня сердце заходится, когда ты за борт перевешиваешься, – Маша сказала это так умоляюще, что Сане пришлось спрыгнуть и пересесть на табурет.

Почти четверть века назад, первого сентября, они впервые встретились на школьном дворе. Оказавшись в одном классе, они оказались ещё и за одной партой. С тех пор подруги стали более близкими и родными друг другу, чем подчас бывают кровные сёстры. Детские проказы, летние лагеря, первые влюблённости – всё у них было общим. После школы обе обзавелись мужьями и детьми, сообща воспитывали и тех и других, и, улучшая жилищные условия, обе семьи заселились в один дом. Теперь они жили в соседних подъездах, виделись по сто восемьдесят раз на дню, их дети искренне считали друг дружку кузенами, а мужья вместе сбегали на рыбалку. В школе их прозвали Шурочка и Мурочка, а ещё короче – Шуры-Муры. Школьные знакомые так звали подруг и по сей день, хотя не переставали удивляться, что столь несхожие люди так долго дружат и дружба эта с годами лишь усиливается. Но не зря говорят – противоположности сходятся. Ни рациональная, спокойная Маша, ни сверхэмоциональная, взбалмошная Сашка не могли жить врозь. Они нуждались друг в друге, как пересохшая почва в проливном дожде.

– Что случилось, Саша? – спросила Марья, протягивая подруге свежесваренный кофе с аппетитной кремовой пенкой. – Опять Димасик загулял?

– Нет, всё на самом деле в порядке. Во всяком случае, как всегда – ни лучше, ни хуже.

– Санечка, ну я же вижу, что ты сама не своя. Улыбаешься через силу и раздражаешься через слово. Если не Димка, то какая муха тебя укусила?

– Говорю же тебе – всё нор-маль-но! – Саня отхлебнула обжигающий кофе. – Просто всё надоело. Дежурная усталость.

– Усталость у тебя не дежурная, а хроническая. Вкалываешь на двух работах, пока твой Димуля в потолок плюёт! Здоровенный мужик сел на хрупкую шею, ещё и помыкает тобой и права качает.

– Маняша, будь справедлива, иногда он всё-таки работает…

– Справедлива?! А скажи-ка мне, подруженька, куда он несёт изредка заработанные рублики? Домой? В семью? Как же! Он сразу, вместе с деньгами, сваливает от тебя и от пацанов налево! И возвращается, когда надоест очередной подруге.

Саня слушала молча, грустно опустив глаза и теребя край скатерти. – Ну, нельзя же так, Шурочка! – Маша потянулась через стол и нежно погладила Сашу по руке. – Санёк, я не призываю тебя к разводу, я понимаю, что у вас дети… Но, в конце-то концов, ты тоже имеешь право на счастье! Оглянись вокруг, влюбись в кого-нибудь что ли!

– В смысле? – Саня удивлённо подняла брови, словно услышала призыв к измене Родине.

– В прямом смысле. Чувство такое есть – любовь. Не слыхала?

– Любовь?! – Саню скривила гримаса отвращения. – Любовь?!!! – от возмущения у Сашки перехватило дыхание. – Чушь! – Саша вскочила и, выплеснув остатки кофе за окно, гневно закричала – Что вы все носитесь с такой глупостью?! Какая такая любовь? Где ты её встречала?! Книжек начиталась?

– Саня, ты не права…

– Конечно, не права. Есть любовь! Есть!!! Например материнская, дочерняя, братская… Наконец любовь к Богу! Но что такое любовь мужчины и женщины? Страсть, секс и не более того. И не надо меня переубеждать! – Саша отвернулась к окну, немного помолчала и грустно добавила – ЛЮБОВЬ – это нечто вечное, неизменное. Никогда мать не изменит своему ребёнку, даже если он больной или толстый, или у него немодный цвет волос. Мать не станет хуже для сына, даже если она постарела. Братья и сёстры придут друг другу на помощь, куда бы ни закинула их судьба. Любовь может быть только платонической. А иначе это просто физиология, разбушевавшиеся гормоны и чувство собственничества. – Саня повернулась к подруге и тихо добавила – Не переубеждай меня, Маша, у меня нет желания с тобой спорить.

– Хорошо, только если у тебя страстные студенческие отношения пришли к столь печальному финалу, то это ещё не значит, что любви нет. А я и Ваня? Хочешь сказать, что мы собственники?

– Да. – Саша смотрела подруге прямо в глаза немигающим, тяжёлым взглядом. – Вы просто привыкли. Обросли привязанностями, обязанностями, бытом, детьми. У вас замечательная семья, я не спорю. Но это не то. Это не ЛЮБОВЬ. – Саня ещё глубже заглянула в глаза напротив и ещё тише добавила – Любая семья может развалиться. ЛЮБОВЬ вечна. Аминь.