Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1 глава
Солнце лениво щурилось и потягивалось золотистыми лучами, просыпаясь и выползая из-за остроконечных сосновых макушек. Вот оно уже вырвалось из объятий своего колючего одеяла, на мгновенье замерло, и недолго подумав «А не поспать, ли ещё?», окончательно стряхнуло с себя остатки сна, радостно засияло, залив всё вокруг своей озорной, рыжей улыбкой. Наступило Царство Его, начался День. И Солнышко, упиваясь своей властью над всем живым, заполнило собой всё, проникнув в самые тёмные и дремучие уголки Старого Леса. А на Большой Поляне в центре Леса, под первыми лучами солнца, открылась нереальная мистическая картина – обнажённые грациозные создания, покрытые короткой блестящей шерстью странно двигались то ли в трансе, то ли
И также беззвучно, всё дальше и дальше от Леса уползали, боясь даже оглянуться, стайки лохматых, коренастых брэдлогов. Больше походившие на животных, чем на разумных существ, они тянули за собой раненых и детёнышей, пытаясь спастись хотя бы за границами Леса, в незнакомой необъятной степи. В надежде, что туда не сунутся злобные Люди-Кошки. Люди-Кошки, выгнавшие их из Леса. Из того Леса где когда – то все они родились, где всегда жили рядом, где безмолвные и безотказные брэдлоги соглашались на любую работу, за которую не брались высокомерные, строптивые Люди-Кошки. Из того Леса, под деревьями которого сейчас лежали тела большей части безвольного, но трудолюбивого племени, остатки которого пытались теперь найти защиту в голом, открытом всем ветрам пространстве.
Отступая всё дальше, истерзанные, забитые существа не думали о будущем, не смотрели по сторонам и даже не стонали от боли. Они просто шли и шли, пока ноги не начали подкашиваться и один за другим они не попадали в густую, душистую траву. Какое-то время они лежали с устремлёнными вверх глазами, но ничего не видели. Очень сложно впервые увидеть то, о чём никогда не знал. Неразвитый мозг брэдлогов отказывался воспринимать увиденное и, лишь постепенно он впускал в себя огромное голубое пространство, охватившее весь Мир своей необъятной глубиной. Зрелище было настолько манящим, захватывающим своим великолепием, что несчастные забыли о боли и потерях, о пугающей неизвестности, их сердца впервые наполнились чем-то непонятно тёплым и волнующим. Они впервые увидели Чудо! Брэдлоги увидели НЕБО!!! Не мелкие голубые обрывки среди верхушек сосен, а огромное синее-синее, глубокое-глубокое НЕБО!
И в центре безграничного, голубого блаженства сияло самое могущественное, самое карающее и самое ласковое божество – СОЛНЦЕ!!!
И первый, преклонивший пред ним колени, стал называться Сильнейшим из племени брэдлогов…
– Маруся, я тебя очень люблю, но я не способна сегодня выслушивать твой наив, – Саня сидела на подоконнике у своей подруги и стряхивала пепел за окно. Несмотря на раннее утро на улице уже стояла духота, пронизанная приторным запахом клейких тополиных почек. Запоздалая весна, словно решив наверстать упущенное время, начала развиваться чересчур стремительно и в начале мая столбик термометра подобрался к отметке тридцать градусов. Наступившая жара грозилась сожрать своей разгорячённой пастью молодые листочки, в небе не проплывало ни единого облачка и даже ночью становилось не намного прохладней. И люди, и растения мечтали о дожде, о пресловутой грозе в начале мая.
Саша снова стряхнула пепел на улицу. – Вроде бы в Сибири живём, что с погодой творится?!
– Мы же на юге Сибири, а не в Тюмени, – засмеялась Маша. – Вот и загораем, как на юге. Между прочим, для тех, кто здесь не бывал словосочетание «юг Сибири» звучит довольно таки смешно. Многие и не знают, что кроме суровой зимы у нас жаркое лето, а в садах множество фруктов и ягод.
– Да, да! Только суровых зим давно уже не было, а лето началось весной. Глядишь, так скоро и пальмы начнём в открытом грунте высаживать и питаться будем собственноручно выращенными финиками и бананами, – Саня глубоко затянулась и, выпустив дым кольцами, снова стряхнула пепел.
– Сашка, прекрати! Сколько можно говорить! Там же бабульки на солнышке греются, а ты им пеплом головы посыпаешь.
– Это
– Шурик, слезь, пожалуйста, с подоконника. У меня сердце заходится, когда ты за борт перевешиваешься, – Маша сказала это так умоляюще, что Сане пришлось спрыгнуть и пересесть на табурет.
Почти четверть века назад, первого сентября, они впервые встретились на школьном дворе. Оказавшись в одном классе, они оказались ещё и за одной партой. С тех пор подруги стали более близкими и родными друг другу, чем подчас бывают кровные сёстры. Детские проказы, летние лагеря, первые влюблённости – всё у них было общим. После школы обе обзавелись мужьями и детьми, сообща воспитывали и тех и других, и, улучшая жилищные условия, обе семьи заселились в один дом. Теперь они жили в соседних подъездах, виделись по сто восемьдесят раз на дню, их дети искренне считали друг дружку кузенами, а мужья вместе сбегали на рыбалку. В школе их прозвали Шурочка и Мурочка, а ещё короче – Шуры-Муры. Школьные знакомые так звали подруг и по сей день, хотя не переставали удивляться, что столь несхожие люди так долго дружат и дружба эта с годами лишь усиливается. Но не зря говорят – противоположности сходятся. Ни рациональная, спокойная Маша, ни сверхэмоциональная, взбалмошная Сашка не могли жить врозь. Они нуждались друг в друге, как пересохшая почва в проливном дожде.
– Что случилось, Саша? – спросила Марья, протягивая подруге свежесваренный кофе с аппетитной кремовой пенкой. – Опять Димасик загулял?
– Нет, всё на самом деле в порядке. Во всяком случае, как всегда – ни лучше, ни хуже.
– Санечка, ну я же вижу, что ты сама не своя. Улыбаешься через силу и раздражаешься через слово. Если не Димка, то какая муха тебя укусила?
– Говорю же тебе – всё нор-маль-но! – Саня отхлебнула обжигающий кофе. – Просто всё надоело. Дежурная усталость.
– Усталость у тебя не дежурная, а хроническая. Вкалываешь на двух работах, пока твой Димуля в потолок плюёт! Здоровенный мужик сел на хрупкую шею, ещё и помыкает тобой и права качает.
– Маняша, будь справедлива, иногда он всё-таки работает…
– Справедлива?! А скажи-ка мне, подруженька, куда он несёт изредка заработанные рублики? Домой? В семью? Как же! Он сразу, вместе с деньгами, сваливает от тебя и от пацанов налево! И возвращается, когда надоест очередной подруге.
Саня слушала молча, грустно опустив глаза и теребя край скатерти. – Ну, нельзя же так, Шурочка! – Маша потянулась через стол и нежно погладила Сашу по руке. – Санёк, я не призываю тебя к разводу, я понимаю, что у вас дети… Но, в конце-то концов, ты тоже имеешь право на счастье! Оглянись вокруг, влюбись в кого-нибудь что ли!
– В смысле? – Саня удивлённо подняла брови, словно услышала призыв к измене Родине.
– В прямом смысле. Чувство такое есть – любовь. Не слыхала?
– Любовь?! – Саню скривила гримаса отвращения. – Любовь?!!! – от возмущения у Сашки перехватило дыхание. – Чушь! – Саша вскочила и, выплеснув остатки кофе за окно, гневно закричала – Что вы все носитесь с такой глупостью?! Какая такая любовь? Где ты её встречала?! Книжек начиталась?
– Саня, ты не права…
– Конечно, не права. Есть любовь! Есть!!! Например материнская, дочерняя, братская… Наконец любовь к Богу! Но что такое любовь мужчины и женщины? Страсть, секс и не более того. И не надо меня переубеждать! – Саша отвернулась к окну, немного помолчала и грустно добавила – ЛЮБОВЬ – это нечто вечное, неизменное. Никогда мать не изменит своему ребёнку, даже если он больной или толстый, или у него немодный цвет волос. Мать не станет хуже для сына, даже если она постарела. Братья и сёстры придут друг другу на помощь, куда бы ни закинула их судьба. Любовь может быть только платонической. А иначе это просто физиология, разбушевавшиеся гормоны и чувство собственничества. – Саня повернулась к подруге и тихо добавила – Не переубеждай меня, Маша, у меня нет желания с тобой спорить.
– Хорошо, только если у тебя страстные студенческие отношения пришли к столь печальному финалу, то это ещё не значит, что любви нет. А я и Ваня? Хочешь сказать, что мы собственники?
– Да. – Саша смотрела подруге прямо в глаза немигающим, тяжёлым взглядом. – Вы просто привыкли. Обросли привязанностями, обязанностями, бытом, детьми. У вас замечательная семья, я не спорю. Но это не то. Это не ЛЮБОВЬ. – Саня ещё глубже заглянула в глаза напротив и ещё тише добавила – Любая семья может развалиться. ЛЮБОВЬ вечна. Аминь.