Соло для любимого
Шрифт:
Когда же он отодвинул в сторону ее крошечные трусики и дотронулся до ее мягкого, влажного лона, в нетерпении ожидавшего Оливера, Бранда застонала, вся воспламенившись. Она погрузила руки в его шевелюру, теснее прижалась к нему, превратившись в сплошное желание!
— Идем, — промолвила она. Так, должно быть, говорила Ева перед грехопадением.
Оливер последовал за ней в маленькое помещение, расположенное за баром. Стоявшая там широкая кожаная кушетка являлась реликтом прошлых лет. Немного потертая,
Бранда зажгла маленькую лампу на письменном столе. Девушка вся дрожала от возбуждения, и Оливер снова поцеловал ее, прежде чем начал раздеваться. Бранда сбросила платье, сняла трусики. Ее туфли на высоких каблуках остались лежать на ковре.
Она нашла нагое тело Оливера красивым, стройным, мускулистым. С первого же мгновения хотела дотронуться до него. И когда почувствовала в своей руке его твердый пульсирующий член, то поняла, что пути назад нет. Бранда хотела ощутить его в себе очень глубоко. Девушка была убеждена, что Оливер сделает ее безумно счастливой.
Они лежали рядом на кушетке. От приглушенного света их тела выглядели еще привлекательнее и соблазнительнее. Ее маленькие груди были упругими и округлыми, что так любил Оливер. Он начал целовать и ласкать их. Когда Бранда раскрыла бедра, Оливер, не в силах сдерживать свою страсть, жестко и требовательно вошел в нее.
— О, Бранда, Бранда! — стонал он.
— Я люблю тебя, Оливер… — Ногти Бранды впивались в его спину, оставляя полосы. Она была так безудержна, как никогда в жизни. Она еще ни разу так не любила. — Сейчас, сейчас, Оливер! — чувственно шептала Бранда. Голос словно не принадлежал ей, а когда она достигла пика, и вовсе отказал.
Они крепко держали друг друга, и их тела и губы слились так, что казалось, никогда не разъединятся.
— И такое может быть! — прошептала Бранда, когда все осталось позади и Оливер с глубоким вздохом опустился рядом с ней.
— Все дело в тебе, Бранда. Ты прекрасна.
Она положила голову ему на плечо, дотронулась до его твердой груди, бедер. Девушка казалась оглушенной. Но это была настолько прекрасная глухота, что она просто не находила слов.
Затем они сидели, тесно прижавшись друг к другу, курили, пили старое французское вино из бутылки, стоявшей на столике рядом с Оливером. Они были так близки, так доверительны, как будто знали друг друга уже много лет. Новое понимание, новая улыбка были в глазах влюбленных, когда они смотрели друг на друга. Это было чувство абсолютного единения.
Бранда была без сил. Она действительно занималась любовью с Оливером! Она сделала то, чего никогда не хотела делать. Однако девушка не желала больше об этом размышлять. В конце концов, это ее личное дело. Она легла с Оливером в постель, потому что влюбилась в него. Только поэтому.
Будет лучше, если она никому об этом не расскажет. Кто же ей поверит? Хотя это и было правдой, чудесной правдой. Она хотела Оливера, она снова будет с ним. Бранда чувствовала, что это лишь начало
— Завтра вечером я покажу тебе свой дом в Гринвич-Вилледж, и ты всю ночь проведешь со мной, дорогая.
— Я безумно рада, что окажусь в Нью-Йорке, — сказала Бранда.
— А я рад тому, что завтра снова буду с тобой. — Оливер нежно погладил ее по щеке. — Я чувствую, что уже больше не смогу без тебя, Бранда.
— Так происходит, когда влюбляешься.
— У меня еще ни с кем так не было. Нет, неверно, — поправил себя Оливер. — Для меня это новое, очень волнующее открытие. — Его слова прозвучали искренно.
— А что с Салли Пил? — Бранда еще вчера хотела задать ему этот вопрос. — Это же ненормально, что глава фирмы по выпуску пластинок сопровождает звезду.
Оливер рассмеялся:
— Да, между мной и Салли кое-что было. Но это уже давно прошло. Для Салли секс — это то, что можно делать с каждым. Когда я это осознал, все кончилось. Если я сплю с девушкой, то для меня это значит очень многое. Секс ради секса — для юнцов, которые хотят это испробовать. Я уже вышел из такого возраста.
Бранда продолжала интересоваться:
— Но Салли… Как она выглядит? В каких отношениях она с тобой теперь?
— Она полагает, что, несмотря ни на что, я еще принадлежу ей, хотя прекрасно знает, что это не так. Она из той категории женщин, которые всегда ждут шестого акта, когда занавес уже давно опущен. Завтра утром она полетит в Лос-Анджелес одна.
— У Салли сильный голос.
— Когда-то у нее был очень хороший голос, и поэтому я двигал Салли. Правда, не совсем бескорыстно. — Оливер ухмыльнулся. — Она и впредь будет зарабатывать определенную сумму, но пик ее карьеры прошел. К тому же Салли слишком мало работает над собой и верит, что все ей упадет с неба.
— Ты действительно хочешь быть со мной? Ты на самом деле влюблен в меня?
— О, Бранда, дорогая, разве ты этого не видишь? Разве ты этого не почувствовала? С тобой все иначе. Меня теперь, в сущности, не беспокоит, сделаю ли я с тобой пластинку. Гораздо важнее остаться с тобой наедине.
В момент блаженного расслабления Бранда восприняла эти слова в порядке вещей. Однако знала, что завтра оценит совсем по-другому. В любом случае она желала докопаться до истины: действительно ли ее голос может очаровать миллионы людей. Да, она стремилась очутиться однажды наверху. Но она также хотела сохранить Оливера.
В правдивости его слов Бранда не сомневалась. Она верила в чувство Оливера. Этот рот, руки, прекрасное тело, которое сделало ее счастливой, не могли лгать.
— Завтра вечером в Нью-Йорке. — Бранда улыбнулась Оливеру. — Как чудесно жить!
— Куда ты запропастился? Где ты был все это время? — Салли стояла в дверях своего номера, когда Оливер возвратился ночью в отель. На ней был только белый атласный халат. Она нервно курила. Глаза гневно сверкали.