Сомнению всегда найдется место
Шрифт:
– Подожди немного, – сказал он, – я приведу себя в порядок и довезу тебя до дома.
– Спасибо, не нужно, я вызвала такси.
Он не стал возражать. Воцарилось неловкое молчание, потом он сказал, что вчера я была просто великолепна и произвела на всех сильное впечатление. Я его поблагодарила. В это время мне сообщили, что такси уже подъезжает к дому. Я поднялась, и он проводил меня до двери. О том, что обещал проводить на поезд, он не вспомнил, прощального поцелуя тоже не последовало. Мы просто сказали друг другу до свидания. Но свиданий больше не было.
Придя домой, вопреки обыкновению, я не стала рыдать, а будто застыла. Машинально собирала вещи, то и дело прислушиваясь, не раздастся ли телефонный звонок. Звонки раздавались, но не
Санаторий располагался в нескольких километрах от Минска в весьма живописном месте на берегу водохранилища. У меня был отдельный номер со всеми удобствами в небольшом корпусе, стоящем несколько обособленно на лесной опушке. Огромный сосновый лес был просто роскошным. Едва разместившись, я отправилась на всякие обследования и сдачу анализов, так что только к вечеру немного пришла в себя и разревелась. Почти всю ночь я посвятила этому занятию и все думала: «Что же делать? Как жить дальше?» Но так ничего и не надумала.
На следующий день жизнь вошла в свое обычное санаторское русло – завтраки, обеды и ужины, процедуры, процедуры и еще раз процедуры. Я принимала всевозможные ванны, в том числе, и грязи, кучу физиотерапевтических процедур, посещала бассейн и пила минеральные воды, а в свободное время гуляла по окрестностям. Был конец зимы, и снег покрывал все вокруг, в том числе и замерзшее за зиму водохранилище. Маленькие фигурки рыбаков, видневшиеся в отдалении, казались нарисованными на белоснежном фоне. Местность была холмистой и после прогулок я долго приходила в себя, так как нога беспощадно болела, да и всевозможные процедуры вызывали обострение. Но постепенно все наладилось, боли сначала уменьшились, а потом и прекратились. Я нашла отличное место для прогулок – вторую часть водохранилища, не замерзающую на зиму. Там был лебединый заповедник. Я подолгу любовалась роскошными птицами, фотографировала и возвращалась в свой номер в ладу с собой.
В результате долгих размышлений я наметила план на ближайшее будущее. Во-первых, уволюсь с работы. Влад нанес мне смертельный удар, я больше ни за что не хочу встречаться с ним, даже мельком. Сказано – сделано. Я позвонила своей приятельнице и попросила от моего имени написать заявление на увольнение, так как после возвращения из отпуска на работу не выйду. Причину столь поспешных действий я еще не придумала, так что сформулировала ее весьма туманно.
Во-вторых, решила больше ни в какие романтические авантюры не пускаться, живут же другие без этого, монахини, например, и я проживу.
В-третьих, пусть Влад живет себе с миром, я не буду держать на него зла. Так уж устроен человек. К такому выводу я пришла, вспомнив эпизод из своего давнего прошлого. Даже не думала, что он остался у меня в памяти. Как-то, будучи совсем юной, я ехала в электричке, когда ко мне подсел парень – красивое и умное лицо, мужественный голос, он рассказывал забавные вещи, но он был маленького роста, и все прочие его достоинства оказались для меня неважными. Я вдруг подумала, что все мужчины, которые когда-либо меня интересовали, были внешне очень привлекательными, практически безупречными. Так почему же я взъелась на Влада? Он ведь тоже практически безупречен и, естественно, хочет, чтобы рядом с ним была безупречная женщина, а не калека. Эти мудрые мысли, как ни странно, несколько меня успокоили, и я даже стала общаться со своими соседками по столу, бойкими пенсионерками из Москвы, хотя раньше их практически игнорировала.
Накануне отъезда после завтрака я отправилась на углекислые ванны. Это довольно приятная процедура – сидишь себе в герметичном кубе, только голова торчит, а тебя обволакивает газовая смесь и якобы делает здоровее. Каждый из таких кубов находится в своем отсеке за занавеской. Идя к своему месту, я увидела не задернутую занавеску и круглую коротко подстриженную
Знакомство у нас получилось веселым и забавным, мы были одного возраста, так что сразу перешли на ты. Макс предложил мне прогуляться. Он приехал только накануне, так что я на правах старожила провела для него ознакомительную экскурсию. В последний день у меня было мало процедур, а Макс был занят под завязку, но решил, что не грех часть оздоровительных мероприятий проигнорировать. Однако на встречу с врачом он собирался сходить, поэтому попросил номер моего телефона, чтобы позвонить, когда освободится. После обеда мы опять отправились на прогулку. Погода не очень способствовала, пошел дождь, но мы брели вдоль берега и разговаривали. Макс сообщил, что он юрист. Почему-то при знакомстве он не уточнил, чем именно занимается. Как я потом выяснила, в санаторий он приехал поправлять здоровье после ножевого ранения, полученного в ходе расследования. Клиент сделал ему подарок в виде путевки. Макс любит напускать на себя таинственность.
Он спросил, чем я занимаюсь. Я коротко ответила, а потом добавила, что собираюсь сменить работу.
– Значит, в твоей работе совсем нет ничего интересного, раз ты так легко ее бросаешь, – заявил он.
– Нет, отчего же, – обиженно возразила и, – и в моей работе случаются приключения. – И упомянула о своем расследовании.
Макс заинтересовался, и я рассказала обо всем подробно. Дождь уже лил вовсю, снег смывало прямо на глазах, водохранилище потемнело и покрылось водой, и лишь неподвижные фигурки рыболовов продолжали маячить на горизонте. Ввиду плохой погоды после ужина мы отправились смотреть кино, которое показывали в клубе. В санаториях я бываю регулярно и не устаю удивляться, откуда берутся фильмы, которые там показывают. Это была до ужаса сентиментальная латиноамериканская картина, снятая в середине прошлого века. Впрочем, такие фильмы, наверняка имеют терапевтическое воздействие. Во всяком случае, я расслабилась и углубилась в проблемы на экране. Макс некоторое время ерзал, а потом положил руку мне на бедро. Меня будто оса ужалила. Все то ужасное, что я еще не успела до конца пережить, вдруг всколыхнулось во мне. Если бы он положил руку на правое бедро, то я тоже его отшила бы, но более адекватно. Однако он сидел слева от меня, и его правая рука оказалась на моем левом бедре, еще несколько сантиметров, и она провалилась бы в ужасную вмятину! Я вскочила, ударила его по руке и выбежала из зала. Он вскоре догнал меня и невозмутимо поинтересовался:
– Ты что, ненормальная?
– А ты не лапай! – окрысилась я.
– Могла бы сказать. Я, между прочим, слова понимаю, а ты сразу в драку.
– А ты мог бы и спросить, прежде чем лезть.
– Ну, знаешь ли…, – протянул он.
Разговор на этом увял. Возле своего корпуса я с ним распрощалась, думала, что навсегда, но наутро, когда уже садилась в такси, Макс подбежал к машине:
– Не поминай лихом, красавица! – весело воскликнул он. – Извини, если сможешь.
– Да чего уж там, – улыбнулась я, – проехали.
На следующий день после возвращения в Питер я пошла на работу. Мое заочное заявление наделало много шума, и меня вызвали к генеральному директору. В это время у него и Влад находился. Директор поинтересовался, чем вызвано мое внезапное увольнение, уж не обидел ли кто. Я сказала, что все в порядке, но у меня изменились личные обстоятельства.
– Какие, если не секрет? – улыбнувшись, спросил он.
– Замуж выхожу, – брякнула я, – и уезжаю жить в другой город.
– В какой именно? – не унимался директор. – Может, у нас там есть филиал? Не хочется терять такого ценного работника. Владелец «Форума», с которым вы танцевали, интересовался, нельзя ли вас переманить к себе. Я его отшил, а теперь вы отшили меня.