Сомнению всегда найдется место
Шрифт:
После танцевальной программы на некоторое время я оказалась в центре внимания, что совсем меня не радовало. Я чувствовала ужасную усталость и боль в ноге, да еще недовольство собой. Мне едва удавалось быть просто вежливой. С Олегом и вовсе не хотелось разговаривать. Я вернулась из прошлого и не испытывала к нему ничего кроме легкой неприязни. Но он просто завалил меня информацией о себе и своих планах. Оказывается, недавно он стал совладельцем фитнес-клуба, но не может полностью отказаться от танцев, так что иногда принимает участие в подобных мероприятиях. В конкурсах теперь не выступает, нет достойной партнерши, да и свободного времени мало, а занимать
– Похоже, жирного карася подцепила.
Мне стало противно. В общем, разговор закончился так, что обмениваться номерами телефонов не пришлось.
К этому времени все переместились в банкетный зал, где на нескольких длинных столах были расставлены всевозможные напитки и закуски. Репортеры отложили свои фотокамеры, чтобы отдать должное угощениям, а я сделала еще несколько снимков. То и дело в поле зрения попадал Макс, он даром времени не терял, общаясь с гостями, но я делала вид, что с ним не знакома. Кирилл пил минеральную воду, я выпила несколько глотков шампанского, но тут же отставила бокал в сторону и приказала себе не расслабляться. Если бы тогда я так не накачалась, то не угодила бы в ту ужасную историю с Владом. Мне он всего лишь нравился, ни о какой влюбленности и речи не шло, но как больно… Вскоре к нам подошел Андрей, оживленный и даже преображенный:
– Похоже, все здорово получилось, – возбужденно произнес он. – Инна все продумала до мелочей.
– Это само собой. Но мне ваши картины очень понравились, особенно портрет и танцевальные мотивы, – поддержала я разговор.
– Признаться, не ожидал от тебя такого, – добавил Кирилл.
Андрей сразу помрачнел:
– Знаю, всегда считал меня альфонсом и бездарностью.
Кирилл не стал оправдываться, и повисла неловкая пауза, которую Андрей вскоре нарушил, сделав мне несколько комплиментов, а потом заявил, что хочет написать большую картину под названием «Танго» и попросил меня позировать ему вместе с Олегом. Я стала отнекиваться, но он настаивал и предложил обменяться номерами телефонов, чтобы потом договориться. Против этого я не возражала и с удовольствием увидела, как он вынул из кармана свой мобильник, значит, все в порядке – он его нашел.
Программа вечера была выполнена полностью, и мне не хотелось здесь оставаться ни одной лишней минуты, я еле держалась на ногах, боль была очень сильной. Но ведь я знала, на что иду, пускаясь в пляс. Хотя Кирилл заботливо поддерживал меня под руку, мне стоило больших трудов спуститься с четвертого этажа, и до его автомобиля я едва доплелась. Он предложил заехать куда-нибудь поужинать и, хотя мне сводило желудок от голода, я отказалась. Нет, быстрее в ванну, а потом в кровать, раскрыть очередной детективчик и больше ни о чем не думать. По дороге Кирилл поинтересовался, удалось ли что-нибудь выяснить, я ответила весьма туманно, мол, есть кое-что, но рассказывать пока рано, будем работать.
– А как завтра насчет совместного ужина?
– Ближайшее время я буду занята вашим делом, – не слишком приветливо ответила я.
В это время позвонил Макс и предложил встретиться в конторе, чтобы все обсудить, но я попросила подождать с обсуждениями до завтрашнего утра, так как очень устала. Господи, оставьте меня в покое! Когда подъехали к моему дому, я вышла из машины и помахала своему провожатому
– Не мог подождать до утра? – хмуро спросила я, пропуская его в квартиру. За два года совместной работы это был его первый визит ко мне. Я сразу его предупредила, что не люблю смешивать личную жизнь и производственные трудности.
– Не мог, – кратко ответил он, под моим руководством проходя в гостиную. – Какие у тебя хоромы!
– Ты, насколько мне известно, тоже не в картонной коробке живешь, – пробурчала я. – И вообще, для чего ты явился? Я же сказала, что очень устала. Прости, конечно, но я не могу работать двадцать четыре часа в сутки, мне надо спать, есть…
– Насчет еды ты очень хорошо вспомнила, я жутко голодный, хотя этих бутербродиков умял с десяток. У тебя есть что-нибудь пожевать?
Внезапно и я ощутила острый приступ голода и отправилась на кухню, Макс пошел следом. Мы пожарили яичницу с колбасой, нарезали помидоров, полили все это соусом, после чего Макс предложил и по рюмочке пропустить. Я сказала, что пить не собираюсь, а он за рулем. Он был готов переночевать в конторе, то ли ему так выпить хотелось, то ли было лень ехать через весь город к себе домой. На кухне было чисто и уютно, так что мы не стали перебираться в гостиную.
– Почему ты не переобулась? – вдруг спросил он. У меня внутри все вспыхнуло. Это просто счастье, что я не переобулась до его прихода.
– Вечернее платье с тапками – это же кошмар на улице Вязов! – бодро воскликнула я. – Так низко я никогда не опускаюсь.
– Так ведь и платье можно снять, – тихо сказал он.
Его карие, почти черные глаза, в упор смотрели на меня, и мне стало не по себе. А он тем временем положил руку на мое обнаженное плечо. Я в ужасе скинула ее и вскочила:
– Я ведь могу тебе врезать и не в кинотеатре! Ты сюда пришел по делу или…
– Или, – твердо заявил он. – Или! О делах мы завтра в офисе поговорим, я просто пытаюсь тебя понять. Ты очень красивая, у тебя роскошные ноги, ты фантастически здорово танцуешь, так почему же ты все время ходишь в бесформенных штанах и тупорылых кроссовках? От кого ты прячешься?
– А тебе какое дело?
– Мне есть дело, – увесисто произнес он. – Мне есть дело! – Он протянул ко мне руку, а я, отшатнувшись, закричала:
– Проваливай или я вышвырну тебя за дверь! – Терпеть не могу истерик и истеричек, но вот, не выдержала, раскричалась.
Макс выглядел совершенно спокойным, сказал, что вышвыривать его не надо, он сам уйдет, но он ведь неплохой сыщик, так что обязательно докопается до истины. Как только ты это сделаешь, сказала я, я тут же уволюсь.
– Даже так?
То, как он при этих словах приподнял бровь, совсем мне не понравилось, и я, не понимая, что делаю, выпалила прямо ему в лицо, что веду себя так и так одеваюсь потому, что не желаю, чтобы он меня домогался, так как он не в моем вкусе. А любовников у меня якобы пруд пруди. Ни слова не сказав в ответ, Макс вышел, хлопнув дверью.