Сомниум
Шрифт:
— Теперь, когда инъекции завершены, ты заслужил возможность насладиться приятными мелочами.
С этими словами он обратился к Молли:
— Наш гость хочет попробовать освежающий коктейль «Шипучая гавань».
Тут же на столе передо мной появился низкий бокал с лазурной жидкостью, в которой громко лопались пузырьки.
— Закрыть окно, — скомандовал ученый. — По пути в одно очень интересное место мы заглянем в Кремовую лагуну. Мне должны передать новые образцы с Урана.
Я почувствовал, как ресторан набирает высоту, плавно поднимаясь вверх.
— Что вы со мной сделали? — спросил я, не притрагиваясь к напитку.
— Тебе ввели сыворотку вечной молодости и некоторые другие
— Я не давал согласия! Мне не нужна вечная молодость! — воскликнул я, немного переигрывая с эмоциями. Я давно уже понимал, что со мной сделали.
Лицо ученого, как всегда, было безмятежно спокойным.
— Эрон, странно, что у тебя возникают такие мысли. Никто и никогда не дает своего согласия на то, какая программа ему достанется. Пользователь получает ее в неизменном законченном виде при его рождении, и то, что в ней прописано, с ним не обсуждается. Да, в твоем случае мы намеренно нарушили право пользователя на обладание программой, которая приносит чувство удовлетворения, — ответил Тодд, выпустив изо рта колечки эко-дыма. — Но, если учесть тот факт, что ты являлся пожизненным заключенным Эль-Пасо и вообще не должен находиться на свободе, мы позволили себе, исходя из собственных интересов, прописать для тебя некомфортную программу. Не забывай, однажды ты уже пренебрег своей врожденной программой, а та была сказочно прекрасна.
— Постойте, что вы сказали? — теперь искренне удивившись, переспросил я. — Вы говорили, что у меня не будет программы! «Эрон, ты сможешь делать все что захочешь… А мы будем просто наблюдать», — припомнил я слова ученого из нашей первой встречи.
Лицо Тодда подернулось мутной улыбкой.
— Это не так, Эрон. И у тебя есть программа, — признался он.
Ну, конечно… на что я надеялся? Мне не хотелось видеть генетика, и я уставился в окно. Ресторан уже нависал над заводом по переработке Массалис. Яркий слоган на крыше круглого желтого здания гласил: «Неиссякаемый источник — вечное благоденствие». Мы висели низко, прямо в кольце стен, охраняющих территорию завода. Высокий шпиль космодрома блестел серебром чуть поодаль. Прямо оттуда по толстым трубам газ попадает во временное хранилище сразу после того, как доставляется на Землю с Марса. Я видел, как из круглого хранилища, уже окрашенный в бежевый, газ пробегал по прозрачным узким трубам. А потом, преодолев несколько витых отсеков, собирался в красном конусе, где подвергался воздействию электромагнитного поля. Из отверстия в верхушке конуса то и дело выскакивали электронные помехи.
Мы снова начали двигаться и, достигнув Кремовой лагуны, пошли на посадку. Лагуна представляла собой небольшое бежевое озеро под стеклянным куполом. В нем собирались интеллектуальные отходы, образовывающиеся после распада газа.
Вдруг к нам подплыл сферический робот с колбой.
— Сэр, остальные пробы погружены в здание ресторана. Вы можете отправляться в путь.
Тодд принял у него образец, и электронный шар удалился.
Мы начали снова подниматься в небо. Синее, ясное, с редкими белыми бороздами, оно простиралось в бесконечность. Как я давно его не видел! Все только сияющий потолок моей отполированной комнаты. Я снова проверил, что находилось под нами: бежевое озеро вращалось водоворотом. Мимоходом пронесшийся мотив почему-то застрял у меня в голове. Он зацепился за мое воображение морской тиной, присосался к нему липкой пиявкой. Высокие фортепианные ноты отрывистой трелью спускались вниз, а там, на дне, их подхватывала сердитая виолончель. Я прокручивал мотив снова и снова. Когда же я оторвался от окна и взглянул на оркестр, виолончели, будто смутившись моего пристального внимания, отрывисто пискнули и замолчали.
— Так, значит, все, что со мной произошло, было запланировано? —спросил я утвердительно, глядя на Тодда.
— Конечно! Ты разве до сих пор этого не понимал?
Тоска привычной тяжестью опустилась на плечи. С тех пор, как Малин узнала, что я преступник, это состояние сопровождало меня каждый день.
К нашему столу подлетело большое серебряное блюдо. Оно зависло в воздухе между нами и медленно открыло крышку. На подсвеченной фиолетовым светом поверхности мы увидели устриц с красными ягодами.
Раковины моллюсков запрыгнули на тарелки. После этого из глубины зала к нам поплыла Молли. Достигнув столика, она ожидала следующих указаний. Тодд показал жестом, что она может нас покинуть. И ладонь удалилась, поигрывая пальцами в такт музыке.
Над нашим столом стояла тишина. Тодд наслаждался устрицами, а я слушал, как звенит его тарелка, когда он нанизывает ягоды на вилку. Генетики свели нас с Малин, и они же нас разлучили. Они расчетливо поставили на мою гордость — и не ошиблись. Уйдя из Дома Культуры, оставив ее там, я последовал их чертовой программе, сценарию, придуманному для меня.
И вдруг, посмотрев в окно, я вздрогнул. Под нами простирались дикие джунгли. Над зелеными густыми кронами поднимался пар. Тропический лес взбирался вверх по горам и обрывался где-то у их синих верхушек.
— Вы ведь высадите меня здесь? — спросил я с неожиданно появившейся надеждой.
— Нет, Эрон.
— Тогда зачем мы здесь?
— Сегодня мы решили доставить тебе радость. Сюда не летают аэро пользователей. Только в этом ресторане и только сейчас для тебя было сделано это исключение. Надеюсь, ты оценишь наши старания и надолго запомнишь сегодняшний день! Наслаждайся, ведь завтра утром ты отправишься на Спеспереннис и останешься там навсегда.
Контрабас издал три отрывистых, громких звука, спускающихся вниз.
— Почему? — спросил я уже без всякого интереса.
— Тебе не нужно знать причины. Когда же ты научишься беспрекословно принимать свою программу? Ты не можешь ее критиковать или подвергать сомнениям. А также не в твоих силах понять ее смысл…
Я перестал слушать ученого. Знойные мангры шелестели на ветру, частично скрывая голубые ленты рек. А там, чуть подальше… — сердце сжалось в груди! — был бескрайний океан. Живой, неизменный, свободный. Вскоре мы были прямо над ним, медленно планируя в редких воздушных облаках. Они ненадолго скрывали из вида насыщенно-синюю гладь, но тут же снова открывали ее.
— Полет на Спеспереннис тоже является частью моей программы? — спросил я, пытаясь отложить в памяти каждое движение океана.
— А как же иначе?
— Но программа пользователя — это план жизни. Он необходим для распределения труда и осуществления правопорядка в обществе, — по памяти процитировал я непреложную истину. — На Спеспереннис нет людей. Какой смысл тогда в выполнении там программы?
— Эрон, все это не должно тебя волновать. И кстати, ты даже не заметил, как следовал программе все это время — потому что необязательно выкладывать всю тактику на экране, достаточно просто поставить пользователя в необходимые условия и слегка его подтолкнуть, он сам начнет двигаться в нужном направлении.
— Почему вы скрывали от меня мою программу?
— Ответ элементарен. Ты бы никогда не согласился действовать в соответствии с составленным для тебя планом. Поэтому единственным способом заставить тебя жить по нашим правилам было дать тебе почувствовать, что ты сам хозяин своей судьбы. В результате ты успешно выполнил свою миссию…
Я усмехнулся. До чего же хитро все было придумано.
— Знаете, а я даже рад! — сказал я с вызовом.
Генетик с любопытством заглянул мне в глаза.