Сон и явь. Перепутье
Шрифт:
— Я украду у вас подругу? — обращается он к Стейси
— Конечно-конечно.
Она быстро оставляет мне свой номер, а после мы прощаемся. Мы с Итаном поднимаемая на второй этаж и заходим в кабинет, очевидно, принадлежащий мужчине.
— Как добрались? — обращается ко мне.
— Хорошо, спасибо.
Он садится на кресло и приглашает меня сесть рядом на диван.
— Просмотрели вчерашние кадры? — интересуется он.
— Да, — теперь, зная, кто он, я чувствую себя ещё более неуверенно рядом с ним.
—
— Честно? После вашего совета стало лучше.
— Рад был помочь.
Он улыбается, и я понимаю, о чём говорила Стейси. У него и впрямь красивая, завораживающая улыбка.
Вспоминаю слова подруги. Она, будучи замужем за любимым человеком, продолжает замечать других мужчин и не видит ничего дурного в том, что кто-то ещё может свести её с ума. Если это нормально, то почему на меня так не действует улыбка Майера? Хотя я нисколько не исключаю того факта, что она обаятельна.
Мать Лукаса, очевидно, была права, когда сказала, что я заключила себя в оковы вдовы и дала самой себе обет безбрачия. Она ругала меня при каждой нашей встрече, умоляя идти дальше. Говорила, что я ещё слишком молода, чтобы хоронить свою жизнь. Заставляла выйти в свет, завести новые знакомства, снова влюбиться и построить семью. Но я не могла. Это всё шло вразрез с желаниями моего сердца. Я не представляла, как смогу снова полюбить кого-то, как смогу кому-то позволить себя касаться, как смогу говорить слова, которые говорила Лукасу. От того и не замечала в мужчинах — мужчин. Они не привлекали меня и не были мне интересны.
— Не сочтите за грубость, но зачем я здесь? — решаю не ходить вокруг да около, не терпелось узнать, что же он мне скажет.
— Вы мне нравитесь, Марианна, — он замечает, как я выпрямляюсь в спине и делаюсь серьёзной. — В профессиональном смысле. Не переживайте.
Я выдыхаю.
— Я наблюдал за тем, как вы усердно работаете. За три часа три передышки на десять минут. Похвально.
— Вы следили за мной? — делаю вид, будто не знаю ответ на свой вопрос.
— Я очень внимателен, когда выбираю в свою команду фотографов.
— Простите?
— Я предлагаю вам месячное обучение в этой школе, — без церемоний подходит к сути. — Если за этот месяц я увижу прогресс, то приглашу вас в свою команду.
Не помню, когда в последний раз испытывала настоящую радость, но кажется сейчас это была именно она. Внутри что-то всколыхнулось, и мне вдруг на мгновение стало так хорошо.
— Команду? — уточняю, желая убедиться, что правильно его поняла.
— Вы наверняка заметили на выставке своих коллег?
— Да.
— Они работают со мной.
— Но я не видела, чтобы вы фотографировали.
— Перефразирую. Они работают на меня. А я могу себе позволить фотографировать только тех, кто доставляет моим глазам удовольствие. Когда приходят заказы такие, как в тот вечер, я
— А если у меня будут мои личные заказы, я смогу их принимать?
— Конечно, но мы будем получать процент и с этих съёмок. Естественно, стоимость вашей работы станет выше.
— Получается, я буду полностью под вашим контролем?
— Поверьте, недовольными остаются только очень жадные. Вы не похожи на такую. Школа берёт процент, но даёт вам безграничные ресурсы и возможности. Клиентов, студию, аппаратуру. Мы берём всё на себя, вам остаётся только фотографировать, не думая ни о чём.
— И я смогу уйти в любой момент?
— Всё как у всех. Вы не будете у меня в рабстве. Захотите уйти — уйдёте.
Я нахожусь в каком-то состоянии шока и до конца не осознаю, что происходит.
— А что сейчас от меня требуется?
— Внимательность, усердность и хорошее настроение.
— Всё при мне, — говорю я с трепетом.
— Правда? Вы в хорошем настроении? — с лёгкой улыбкой на губах он принимается внимательнее изучать меня.
— Да.
— Вы ни разу не улыбнулись.
— Поверьте, сейчас я в хорошем настроении.
Я понимаю, о чём он говорит. После аварии, я редко широко улыбаюсь, ещё реже смеюсь. Я пыталась вернуть своё счастливое лицо на место. Стояла перед зеркалом и тренировалась, чтобы прежняя улыбка вновь появилась на моём лице, но выглядело всё так нелепо и ужасно, что я бросила попытки.
— Поверю, — он пристально смотрит мне в глаза, и я начинаю смущаться.
— Итан, — запинаюсь, — Извините, я не знаю, как вас по отчеству.
— Просто Итан.
— Простите, но возможно вы в тот день не обратили внимание на мои слова, но я навряд ли смогу оплатить учёбу в вашей школе. Точнее, не навряд ли, а точно не смогу.
— Я вас тогда услышал. Не думайте об этом. Я заработаю с вами больше.
— Всё же, я не хотела бы быть вам должна.
— Тогда давайте так. Как только вы сможете оплатить обучение, вы его оплатите. А пока, просто наслаждайтесь учёбой.
Не верится, что это происходит со мной. Что такое вообще возможно. Я давно перестала верить, что в моей жизни может происходить что-то хорошее.
— Вы принесли своё портфолио? — интересуется мужчина после недолгого молчания.
Я киваю в ответ. Девушка по телефону предупредила, чтобы я принесла его с собой. Я достаю из сумки папку с снимками и даю ему. Он начинает смотреть. Внимательно. А я чувствую такую неловкость и стыд за каждый свой снимок. Я не видела его работ, но очевидно, раз у него такой статус, то это что-то стоящее. А теперь ему приходится смотреть на работы самоучки, которая до сих находится в поисках собственного стиля.