Сон Смерти
Шрифт:
Я начинаю снова, смягчая свой тон.
— У меня было видение на уроке рисования.
Я не предлагаю рассказать Сиерре, что я видела. Не потому, что я не могу ей доверять, а потому, что у нас разные мнения о видениях. Негласные условия нашего перемирия, похоже, обосновались на "не спрашивай, не рассказывай". Сиерра обязана рассказывать Сёстрам свои секреты. Но до тех пор, пока я храню свои секреты при себе, она не должна рассказывать, и, хотя я знаю, что это не полностью удовлетворяет её совесть, кажется, так или иначе работает с Сестричеством.
Я не уверена, что именно Сиерра рассказала им о Джейсоне, также известном как Смит, снова появившимся в её жизни — или о его смерти. Но после (как она сказала моей маме) "важной конференция с её издательской группой", во время которой я часто блуждала у двери комнаты Сиерры, не подслушивая, но отчаянно желая, чтобы она просто сообщила, что "сёстры удовлетворены". Никто из нас не поднимал эту тему с тех пор, но Сёстры не появились у моей двери с суровыми взглядами, готовыми тащить меня в тренировочный лагерь для Оракулов.
— Иначе никак, — наконец сказала Сиерра, вздыхая и протягивая руку, чтобы взять мою руку в знак извинений. — Наверное, это произошло бы в конечном итоге; ты проводишь почти треть своей жизни в школе. И видения действительно приходят, не так ли?
— Сначала я не знала, о чём думать, но она пришла и нашла меня за обедом. — Я замолчала, нахмурив брови. — Она спросила меня, не ведьма ли я.
Сиерра смеется, и, хотя это приятный звук, мне не кажется это забавным.
— На свете много ведьм, — объясняет она в ответ на мой непонимающий взгляд. — И быть ведьмой не похоже на Оракула. Их дар стал настолько притупился, что многие могут ощущать только сверхъестественные способности в других. И то едва-едва. Вероятно, у одной женщины из десяти есть немного крови ведьмы, и большинство из них понятия не имеет об этом. Женская интуиция — это настоящая вещь. Люди не понимают, что это скрытые паранормальные способности. Но они действительно не регистрируются как сверхъестественные; они часто не могут войти в сверхъестественную область или почувствовать сдвиг во времени. Во всяком случае, да, полно ведьм. Так что это логическое предположение.
Я рассказываю ей, что случилось, когда Софи прямо спросила, не Оракул ли я, и Сиерра поджимает губы, но кивает.
— Значит, она точно знает.
— Почему она извинилась?
— Я сомневаюсь, что она много знает о Оракулах, за исключением того, что мы редкие, скрытые, и очень стараемся никогда не использовать наши силы. Мы также единственные из сверхъестественных, у которых есть центральная управляющая организация. Мы просто слишком сильные, чтобы бегать сами по себе. Люди могли бы использовать нас — ты знаешь это, как никто другой.
Я мрачно киваю.
— Просто легче, если мы останемся вне радаров. Вне всех радаров, включая других сверхъестественных. Они знают о нас. К сожалению, нет способа предотвратить это. И они часто общаются друг с другом, что вполне вероятно, почему она приблизилась к тебе, думая, что ты можешь быть родственным духом. Но когда она узнала, кем ты являешься, она, вероятно, подумала, что случайно смутила тебя или, может быть, даже навлекла на тебя неприятности.
— У меня неприятности? — Я уверена, что Сиерра знает, что я имею в виду Сестричество.
— Нет, — говорит Сиерра, но она тянет слово, как будто это может на самом деле может означать "да". — В городе такого размера, и в такой маленькой школе, как Уильям Телль, она бы узнала в конце концов. Но только потому, что она знает, это не значит, что она похожа на тебя, или что вы даже должны быть друзьями. Не то чтобы я говорила, что ты не можешь быть её подругой, — говорит Сиерра.
Я поднимаю брови. Она решила, что я что-то делаю, потому что я не должна?
Ну, может быть, иногда. Я работаю над этим.
Вроде как.
— Но, ты не такая, как она. И ты, конечно, не живёшь по тем же правилам; даже по правилам, которые ты сама выбрала, — тихо добавляет она. — Тебе нужно быть с ней осторожнее, как и с остальными. Может быть, более осторожной. Здесь, — говорит она, поднимаясь на ноги. Она подходит к одной из книжных полок и вытаскивает объёмный том, в эластичной малиновой коже. Листая его, она отмечает место с закладкой, а затем передаёт мне огромный том. — Прочитай этот раздел. Он должен подготовить тебя к большинству возможных событий.
— Спасибо, — говорю я, всё ещё наслаждаясь фактом того, что Сиерра позволила мне прикасаться, а тем более читать её книги. Я делаю себе заметку, на какой полке он стоял, и решаю проверить этот раздел следующим. Так много книг, так мало времени. — О, Сиерра, ещё одна вещь. Она выглядит... больной.
Сиерра кивает.
— Чародеи вероятно, больше, чем кто-либо другой, склонны посвящать себя миру. Они увлекаются грандиозными жестами героизма, хотя они часто делают хуже, а не лучше. Но делать то, что они делают, требует много сверхъестественной энергии, и как только их запасы иссекают, они должны ... восстановиться, если можно так выразиться. Перестроиться. И это физически сказывается на них.
Я думаю о том, как я чувствую себя после видения.
— Но она серьезно выглядит плохо. Я не думаю, что это похоже на нас.
— Ох, это совсем не похоже на нас, — соглашается Сиерра. Она крутит бахрому от пледа, висящего на стуле, в пальцах, размышляя: — Скажем, ты едешь по прямой дороге, и ты видишь заграждение впереди. Сколько усилий тебе потребуется, чтобы увидеть это заграждение и остановиться перед ударом?
— Не так много, я полагаю.
— Теперь скажем, ты врезалась в это заграждение. Сколько усилий потребуется, чтобы вернуть всё так, как было до столкновения с заграждением?
— Много, — говорю я, задаваясь вопросом, как это было бы возможно, прежде чем осознать, что это, конечно, невозможно без сверхъестественной силы. — Но Софи сказала, что моё видение стало огромным выбросом энергии. Это звучит как противоположность, так как мои видения маленькие, а её силы значительно больше.
— Что ж, часть разницы заключается в том, что Оракулы не просто видят одно препятствие по дороге — мы видим все препятствия, вниз по всем виткам, по всем дорогам. Это также вопрос перспективы, потому что ваши силы различаются. То, что чувствовала Софи, было то, сколько энергии потребовалось бы для неё, чтобы изменить то, что ты видела. Но, конечно же, она могла изменить его только после того, как это произошло. И если видение было просто слишком сильным, чтобы сопротивляться, — Сиерра делает паузу, действуя не очень тонко в напоминании о том, что есть только одно видение, которое она действительно считает нормальным, — это, вероятно, было похоже на прошлое, ей было бы трудно изменить время, предполагая, что она вообще может его изменить. Чародейке, которая использует свои силы для изменения чего-то действительно значительного, может потребовать несколько месяцев или даже лет, чтобы "перезарядиться", так сказать. Предполагая, что необдуманные усилия не убили её мгновенно.