Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.
Шрифт:
Тем временем ездивший за доктором слуга возвратился домой и сообщил Цзя Чжэну о смерти наложницы Чжао. Цзя Чжэн распорядился устроить похороны. Вместе с Цзя Хуанем они три дня провели у гроба, после чего вернулись домой.
Вначале поползли слухи, а вскоре все стали говорить в открытую, что наложницу Чжао постигло возмездие за совершенное зло.
— Теперь, пожалуй, и вторая госпожа — супруга Цзя Ляня — обречена, — говорили другие. — Иначе зачем было наложнице Чжао упоминать о ней перед смертью?!
Услышав
Госпожи Син и Ван уже несколько дней как возвратились домой, но ни разу не пришли навестить Фэнцзе, лишь присылали слуг справиться о ее самочувствии. И это заставляло Фэнцзе страдать. Но еще обиднее было равнодушие мужа! Со времени своего возвращения домой он не сказал ей ни одного доброго слова.
И вот однажды, когда Фэнцзе жаждала смерти, как избавления, ей показалось, что из внутренней комнаты вышла Ю Эрцзе, приблизилась к ней и промолвила:
— Как давно мы не виделись, сестра! Я не забывала тебя, мечтала о встрече. И вот наконец мечта моя осуществилась. Ум и находчивость твои истощились. Ты сама видишь. Наш второй господин глуп и не понимает твоего доброго к нему отношения. Считает, что ты разрушила все его надежды, и теперь ему стыдно перед людьми! Нет предела моему возмущению!
— Прости, что зло тебе причинила! — чуть слышно пробормотала Фэнцзе. — Не будем вспоминать старое. Приходи еще раз меня навестить!
— О чем это вы, госпожа? — удивилась Пинъэр.
Фэнцзе очнулась, вспомнила, что Эрцзе давно нет в живых, и решила, что та приходила за нею.
— Не знаю, что со мной! — ответила Фэнцзе. — Наверное, разговаривала во сне. Разотри меня!
Но только Пинъэр собралась исполнить просьбу Фэнцзе, как появилась девочка-служанка и доложила, что пришла бабушка Лю справиться о здоровье второй госпожи.
— Где она? — осведомилась Пинъэр.
— Ждет разрешения второй госпожи, — ответила девочка.
Пинъэр кивнула, но, подумав, что, может быть, Фэнцзе не хочет никого видеть, сказала:
— Передай бабушке, что госпожа отдыхает и тревожить ее нельзя, пусть в другой раз придет. А заодно спроси, что ей нужно.
— Ее уже спрашивали, — ответила служанка. — Она говорит, что пришла просто так, и просит прощения за то, что не была на похоронах старой госпожи. Никто не сказал ей, что старая госпожа умерла.
Тут Фэнцзе подала голос.
— Пинъэр, — сказала она, — бабушка пришла с добрыми намерениями, а ты ее не пускаешь. Пусть войдет, я хочу с ней поговорить!
Пинъэр пошла за старухой Лю, а Фэнцзе снова погрузилась в забытье. И тут ей пригрезилось,
— Откуда здесь мужчина? — закричала Фэнцзе и позвала Пинъэр. — Что ему нужно?!
К ней подбежали Фэнъэр и Сяохун.
— Чего вам, госпожа?
Фэнцзе обвела комнату взглядом и, убедившись, что никого из посторонних нет, умолчала о том, что ей привиделось, только спросила Фэнъэр:
— Куда девалась эта негодница Пинъэр?
— Пошла за бабушкой Лю, вы ей сами велели, — удивленно ответила девушка.
Вскоре вошла бабушка Лю, ведя за руку девочку, и, озираясь по сторонам, спросила:
— Где же госпожа?
Пинъэр подвела старуху к кану, и та осведомилась:
— Как вы себя чувствуете, госпожа?
Фэнцзе открыла глаза, печально взглянула на бабушку и в свою очередь спросила:
— А ты как себя чувствуешь, бабушка? Что это вдруг вздумала нас навестить? Какая у тебя большая внучка!
Глядя на исхудавшую, тонкую как хворостинка Фэнцзе, бабушка Лю расстроилась.
— Ах, госпожа моя! Как же вы изменились! А я, старая дура, ни разу не навестила вас!
И она велела своей внучке, Цинъэр, подойти к Фэнцзе и справиться о здоровье. Цинъэр засмеялась, но к Фэнцзе не подошла. Девочка очень понравилась Фэнцзе, и она велела Сяохун хорошенько ее угостить.
— У нас в деревне люди редко болеют, — рассказывала бабушка. — А уж если заболеют, лекарств не пьют, молятся духам, дают обеты. Сдается мне, вторая госпожа, болезнь ваша от какого-нибудь наваждения.
Опасаясь, как бы Фэнцзе не расстроилась, Пинъэр незаметно подтолкнула старуху, и та, смекнув, в чем дело, сразу умолкла. Ей и в голову не могло прийти, что Фэнцзе тоже так думала.
— Бабушка! — собравшись с силами, проговорила Фэнцзе. — Ты жизнь прожила, много на своем веку повидала, мудрости набралась. Известно ли тебе, что умерла наложница Чжао?
— О господи! — воскликнула Лю. — Как же это она ни с того ни с сего умерла! Хорошо помню ее сынишку. Что теперь с ним будет?
— Беспокоиться нечего! — ответила Пинъэр. — Господа о нем позаботятся!
— Ах, барышня! — воскликнула бабушка Лю. — Родную мать никто не заменит!
Услышав это, Фэнцзе окончательно расстроилась, даже заплакала. Все стали ее утешать, а Цяоцзе бросилась к кану, схватила мать за руку и тоже заплакала.
— Ты поздоровалась с бабушкой? — сдержав слезы, спросила Фэнцзе.
— Нет, — ответила девочка.
— Ведь это твоя названая мать, она дала тебе имя, — сказала Фэнцзе. — Скорее справься о ее здоровье!
Цяоцзе подошла к старухе Лю.
— Амитаба! Как она выросла! — воскликнула старуха. — Барышня Цяоцзе, давно я тебя не видела. Ты узнала меня?