Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.
Шрифт:
— Ах ты дрянь! — презрительно усмехнулась Цзиньгуй. — Не одного мужчину, видно, совратила. То-то, я смотрю, Сюэ Пань прилип к тебе!
— Что вы, госпожа! — обиженно поджав губы, отвечала Баочань. — Для вас же стараюсь, а вы не верите!
С того дня в доме наступила тишина. Цзиньгуй больше не скандалила, все ее помыслы устремлены были к Сюэ Кэ.
Через некоторое время Баочань пришла за чайником, вела себя сдержанно, и в душу Сюэ Кэ снова закралось сомнение, не ошибся ли он в этой девушке и в ее госпоже. Ведь если они против него ничего не замышляют,
Два дня прошли спокойно. При встречах с Сюэ Кэ Баочань проходила, скромно потупившись. Зато Цзиньгуй буквально обжигала его взглядом, жарким, как угли в жаровне, и Сюэ Кэ становилось не по себе.
Между тем Баочай и ее мать не переставали удивляться перемене, происшедшей с Цзиньгуй. Она ни с кем не ссорилась, напротив — была сама любезность.
Не скрывая радости, тетушка Сюэ думала: «Сразу после свадьбы на девушку наверняка нашло наваждение, и это все время портило жизнь. Хорошо еще, что родственники нам помогают в несчастье с Сюэ Панем, да и у нас самих есть деньги. Может быть, удастся его спасти. И добрый знак тому — перемена в характере его жены».
Словом, тетушка Сюэ считала чудом то, что произошло с Цзиньгуй, и однажды, после обеда, пошла ее навестить, взяв с собой служанку Тунгуй.
Но едва они вошли, как услышали доносившийся из комнаты Цзиньгуй мужской голос.
— Госпожа, матушка пришла вас навестить! — громко произнесла Тунгуй, желая предупредить молодую женщину.
Тетушка Сюэ собралась войти в дом, когда вдруг заметила, что кто-то спрятался за дверь. Тетушка вздрогнула и попятилась назад.
— Входите, пожалуйста, матушка! — пригласила ее Цзиньгуй. — Садитесь, тут посторонних нет. Это мой названый брат. Живет он в деревне и не привык бывать на людях. Он только сегодня приехал и не успел навестить вас и справиться о здоровье.
— Шурину моего сына незачем прятаться! — заметила тетушка Сюэ.
Цзиньгуй позвала молодого человека. Тот робея вошел и поклонился тетушке. Тетушка приветствовала его и пригласила сесть. Завязалась беседа.
— Когда вы приехали? — поинтересовалась тетушка.
Ся Сань, так звали молодого человека, стал объяснять:
— Моя названая мать объявила меня своим сыном в позапрошлом месяце — в доме у нее нет мужчин и некому присматривать за хозяйством. В столицу я приехал третьего дня и нынче утром пришел навестить старшую сестру.
Молодой человек не вызывал никаких подозрений, и тетушка Сюэ, побеседовав с ним, собралась уходить, сказав:
— Вы посидите, а мне пора! Цзиньгуй! Угости брата как следует, ведь он у нас в доме впервые!
Цзиньгуй кивнула, и тетушка Сюэ удалилась.
Тогда Цзиньгуй сказала Ся Саню:
— Не беспокойся, ты мой брат и можешь оставаться здесь совершенно открыто, второму господину не к чему будет придраться! А сейчас сбегай, пожалуйста, в лавку, я скажу тебе, что надо купить. Смотри только, чтобы тебя никто не заметил.
— Не волнуйся, все будет в порядке, —
— Ладно, не болтай лишнего, — засмеялась Цзиньгуй, — а то поставишь меня в дурацкое положение!
Цзиньгуй пригласила Ся Саня вместе поужинать, потом сказала, что он должен купить, напутствовала на дорогу, и молодой человек ушел.
Теперь Ся Сань почти каждый день появлялся в доме. Даже пожилые и опытные привратники, зная, что он доводится шурином господину Сюэ Паню, пропускали его, не докладывая госпожам.
С тех пор и начались в доме всякие происшествия, но о них мы расскажем позже.
В один прекрасный день пришло письмо от Сюэ Паня, и Баочай прочла его тетушке Сюэ.
«В уездной тюрьме, — писал Сюэ Пань, — я не терплю никаких лишений, так что не беспокойтесь обо мне, матушка!
Вчера уездный письмоводитель мне сообщил, что приговор по моему делу уже вынесен в области, и я понял, что наши хлопоты не пропали даром. Разве мог я предполагать, что в округе, куда переслали дело, отменят решение суда?
К счастью, главный уездный письмоводитель оказался хорошим человеком и составил ответную бумагу, опротестовав решение окружного суда. В ответ на это из округа пришло письмо с предостережением начальнику уезда.
В окружных инстанциях заинтересовались моим делом и хотят переслать его высшему начальству. Это может для меня плохо кончиться. Так произошло, видимо, потому, что вы не заручились поддержкой окружного начальства.
Как только получите это письмо, матушка, попросите кого-нибудь походатайствовать за меня перед начальником округа! И пусть брат Сюэ Кэ поскорее приезжает! Иначе меня отправят в округ! Денег не жалейте! Прошу вас, не медлите!»
Слушая письмо, тетушка Сюэ всплакнула. Баочай и Сюэ Кэ стали утешать ее:
— Не беспокойтесь, матушка! Все образуется, не надо только медлить!..
Тетушка Сюэ не знала, как поступить, и велела Сюэ Кэ ехать не мешкая к Сюэ Паню. Она приказала собрать необходимые вещи, отвесить серебро и велела одному из приказчиков сопровождать сына.
Поднялась суматоха. Баочай, опасаясь, что при сборах служанки могут чего-либо недосмотреть, сама помогала им до четвертой стражи и лишь после этого легла спать.
Как и все дети из богатых семей, Баочай была изнеженна, и утром, после бессонной ночи, у нее появился жар.
Взволнованная тетушка Сюэ, услыхав об этом от Инъэр, поспешила к дочери и увидела, что та вся горит и даже говорить не в силах.
Тетушка Сюэ и Цюлин, которая была тут же, расплакались. Баоцинь принялась утешать тетушку. Баочай заложило нос, как при насморке. Пришел доктор, прописал лекарство, и девушке стало немного лучше. Успокоилась и тетушка Сюэ.
Все переполошились во дворцах Жунго и Нинго, когда узнали о болезни Баочай. Фэнцзе прислала пилюли, госпожа Ван — эликсир, матушка Цзя, госпожи Ван и Син, а также госпожа Ю через своих служанок справлялись о здоровье Баочай. Только Баоюй ничего не знал — от него скрывали.