Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
Шрифт:
Баоюй выпил и бросил кости. Теперь выпали две тройки и две четверки.
– Этому соответствует ария «Чжан Чан [74] подкрашивает брови», – произнесла Юаньян.
Баоюй понял, что над ним шутят. Лицо Баочай залилось краской, а Фэнцзе, не сообразив, в чем дело, сказала:
– Что ж, второй братец, говори скорее, не задерживай следующего!
Но Баоюй не смог ничего сказать и произнес лишь:
– Штрафуйте меня!
Поднос передали Ли Вань, и та бросила кости.
74
Чжан
– Этому числу очков соответствует ария «Двенадцать шпилек золотых», – объявила Юаньян.
Баоюй придвинулся к Ли Вань и, увидев на костях расположенные парами красные и зеленые точки, воскликнул:
– Как красиво!
Тут он вспомнил свой сон о «двенадцати шпильках», отодвинулся от Ли Вань и погрузился в задумчивость.
«Мне говорили, – размышлял он, – что все „двенадцать шпилек“ из Цзиньлина, – почему же у нас дома их осталось так мало?»
Он обвел взглядом сидящих за столом. Сянъюнь и Баочай были здесь, не хватало только Дайюй. Сердце Баоюя сжалось от боли, он с трудом сдержал слезы, и, не желая выказывать слабости, заявил, что ему жарко, сбросил халат, и, положив на свое место бирку [75] , вышел из-за стола.
75
…положив на свое место бирку… – Во время застольных игр каждый из играющих получал бирку, и если он откладывал ее, это означало, что он временно выходит из игры.
Сянъюнь первая заметила, что Баоюй расстроен, но подумала, что это он из-за того, может быть, что неудачно метнул кости или же сама игра показалась ему неинтересной, и потому он решил уйти.
– Я тоже ничего не могу сказать, – заявила Ли Вань. – К тому же за столом кое-кого нет, так что лучше оштрафуйте меня!
– Раз всем скучно, – сказала матушка Цзя, – не будем больше играть. Пусть только Юаньян метнет кости, посмотрим, что ей выпадет!
Девочка-служанка поставила перед Юаньян поднос. Юаньян взяла кости, метнула. Три кости сразу же легли, показав две двойки и одну пятерку, а четвертая – все еще вертелась на подносе.
– Только бы не пятерка! – вскричала Юаньян.
Но в это мгновение кость остановилась, обращенная пятеркой кверху.
– Плохо дело! – воскликнула Юаньян. – Проиграла!
– Разве этому числу очков не соответствует никакая ария? – спросила матушка Цзя.
– Соответствует, только назвать ее я не могу, – ответила Юаньян.
– Тогда скажи, как называются комбинации выпавших очков, – попросила матушка Цзя, – а я попробую назвать арию.
– «Волны уносят плывущую ряску», – произнесла Юаньян.
– Ну, это проще простого! – воскликнула матушка Цзя, – На это надо ответить: «Под лилии корни скрываются осенью рыбы».
Сянъюнь, сидевшая рядом с Юаньян, подхватила:
– «О ряске седой я стихи напеваю в осенние дни под Чуцзяном».
– Фраза вполне подходящая, – отозвались все.
– На этом кончаем игру! Выпьем еще по два кубка, а потом за еду примемся! – сказала матушка Цзя и, заметив, что Баоюй так и не вернулся, спросила: – Куда ушел Баоюй?
– Он переодевается, – ответила Юаньян.
– Кто с ним пошел?
– Я велела Сижэнь его проводить, – почтительно доложила Инъэр, приближаясь к матушке Цзя.
Матушка Цзя и госпожа Ван успокоились. Однако через некоторое время госпожа Ван послала служанок за сыном. Одна из девочек-служанок, войдя в дом, где жил Баоюй, увидела, что Уэр зажигает свечи, и спросила:
– Где второй господин Баоюй?
– Он пьет вино у старой госпожи, – ответила Уэр.
– А я как раз оттуда, – проговорила девочка. – Меня за ним послала госпожа Ван. Будь он там, мне не велели бы его искать!
– Ничего не знаю, – сказала Уэр, – ищи в другом месте! – Девочка вышла и, повстречав Цювэнь, спросила:
– Ты не видела второго господина Баоюя?
– Сама его ищу, – ответила Цювэнь. – Госпожи его ждут, стол накрыт, куда он мог деваться? Пойди к старой госпоже и скажи, что он выпил лишнего, почувствовал себя плохо и решил полежать. Передай, что он скоро придет и просит бабушку и мать есть без него!
Слова Уэр девочка-служанка передала Чжэньчжу, а та в свою очередь – матушке Цзя.
– Собственно говоря, он вообще ест немного, – заметила матушка Цзя. – Раз не хочет, пусть отдыхает. Скажите ему, что может больше не приходить, – жена его здесь, и ладно!
– Слышала, что сказала старая госпожа? – спросила Чжэньчжу девочку-служанку.
Та поддакнула, но поскольку не знала, где Баоюй, повертевшись во дворе, снова вошла в дом и сказала:
– Господину все передали, как было велено.
Покончив с едой, гости уселись где кому вздумается. О том, какие велись разговоры, мы рассказывать не будем.
А сейчас вернемся к Баоюю. Когда, опечаленный, он выходил из дома матушки Цзя, его догнала Сижэнь и спросила, что случилось.
– Ничего особенного, просто на душе как-то тревожно, – ответил Баоюй. – Пока все пьют и веселятся, давай пойдем туда, где живет супруга Цзя Чжэня, и погуляем немного!
– К кому же мы пойдем? – удивилась Сижэнь. – Ведь супруга господина Цзя Чжэня здесь.
– Мне никто не нужен, – ответил Баоюй. – Просто пройдемся, посмотрим дом, где она живет.
Когда они подходили к дому госпожи Ю, Баоюй заметил, что калитка, ведущая в сад, приоткрыта. В дом Баоюй не стал заходить, а направился к калитке, где увидел двух женщин-привратниц.
– Разве эта калитка не закрыта? – приблизившись к женщинам, спросил Баоюй.
– Закрыта, – отвечала одна из женщин. – Открыли только сегодня, велено приготовить фруктов для старой госпожи. Вот мы и ждем, пока их соберут. А потом запрем.
Баоюй хотел пройти в сад, но Сижэнь его удержала:
– В саду завелась нечистая сила, никто туда не ходит, боятся.