Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
Шрифт:
Вскоре она привела Цзя Хуаня. Все держались так, будто ничего не случилось, велели заварить чаю и подать во внутреннюю комнату, а затем оставили Пинъэр наедине с Цзя Хуанем.
– Знаешь, потерялась яшма твоего старшего брата Баоюя, – сказала мальчику Пинъэр. – Ты случайно ее не видел?
Цзя Хуань побагровел, вытаращил глаза и закричал:
– У него потерялась яшма, а я при чем? Зачем меня допрашивать? Или, может быть, меня подозревают в краже? Неужели я преступник, злодей?
Такой оборот дела обеспокоил Пинъэр, она не решилась продолжать
– Вы меня не поняли, третий господин! Барышни думали, что вы взяли яшму просто так, чтобы напугать их, потому и решили у вас спросить. Если и в самом деле вы ее взяли, незачем заставлять служанок искать.
– Ведь Баоюй не снимает яшму с шеи, – возразил Цзя Хуань. – У него и спрашивайте, а меня с какой стати допрашивать? Вы во всем ему потакаете! Когда находите что-нибудь, у меня не спрашиваете, только когда теряете!..
Он вскочил и бросился вон из комнаты. Никто не решился его задерживать.
– Вечно из-за этой дрянной яшмы неприятности! – воскликнул взволнованный Баоюй. – Не нужна она мне и нечего поднимать шум! Цзя Хуань рассердился и теперь расшумится на весь двор, все узнают о пропаже! Начнется скандал!
– Господин мой! – взмолилась Сижэнь, заливаясь слезами. – Ты думаешь – это пустяк? Но ведь дойдет до господ, нам всем несдобровать!
Девушки еще больше разволновались, понимая, что эту историю скрыть не удастся. Оставалось теперь подумать, как рассказать о случившемся матушке Цзя.
– Незачем ломать голову, – заявил Баоюй, – скажите, что я разбил яшму, и делу конец.
– Эх, господин! Здорово вы придумали! – усмехнулась Пинъэр. – Ну а если спросят, зачем вы ее разбили? Вы думаете, что господа глупы?! А как быть, если потребуют осколки?
– Тогда скажите, что я ее потерял, – предложил Баоюй.
«Так можно было бы сказать, – подумали девушки, – но в последнее время Баоюй в школу не ходил и вообще из дому не отлучался».
– Третьего дня я ездил во дворец Линьаньского бо, – вспомнил Баоюй. – Вот и скажите, что я там ее потерял!
– Нельзя, – возразила Таньчунь. – Могут спросить, почему сразу не доложили.
Пока они советовались между собой, за дверью послышались вопли наложницы Чжао. Вскоре она вбежала в комнату и запричитала:
– С какой стати вы тайком вздумали допрашивать моего сына? Вот он, я привела его, и делайте с ним что хотите! Убейте, четвертуйте, если он того заслужил! – Она подтолкнула Цзя Хуаня. – Разбойник! Признавайся сейчас же!
Цзя Хуань слова не мог вымолвить, только плакал и кричал. Ли Вань хотела его успокоить, но тут вбежала девочка-служанка и сказала:
– Госпожа пришла.
Сижэнь не знала, куда деваться. Баоюй выбежал навстречу матери. Наложница Чжао сразу умолкла и вышла следом за ним.
Волнение и суматоха убедили госпожу Ван, что разговоры об утере яшмы – не пустая болтовня, и она спросила:
– Значит, яшма и в самом деле пропала?
Ответа не последовало.
Госпожа Ван села и позвала Сижэнь.
– Встань, девочка! – ласково сказала госпожа Ван. – Не волнуйся, лучше прикажи еще раз хорошенько поискать!
– Матушка, – вмешался тут Баоюй. – Сижэнь к этому делу непричастна. Я третьего дня ездил во дворец Линьаньского бо и, видимо, по дороге утерял яшму.
– Почему же ты сразу мне не сказал? – спросила госпожа Ван. – И почему в тот же день не начали поиски?
– Я побоялся рассказывать, – проговорил Баоюй. – И велел слугам, которые меня сопровождали, поискать яшму на дороге.
– Глупости! – прервала его госпожа Ван. – Разве Сижэнь не помогала тебе, когда ты сегодня переодевался? Всякий раз, когда ты куда-нибудь ездишь, она потом должна проверять, не потерял ли ты кошелька или платка! Ведь исчезла не какая-нибудь мелочь, а твоя яшма! Неужели Сижэнь не заметила и не спросила, куда она девалась?
На это Баоюю нечего было ответить.
Наложница Чжао ехидно усмехнулась и подхватила:
– Вот видите! Яшма где-то потерялась, а сваливают на Цзя Хуаня.
– Тут важное дело, а ты со всякой чепухой лезешь! – обрушилась на нее госпожа Ван.
Наложница прикусила язык.
Ли Вань и Таньчунь ничего не стали скрывать и рассказали госпоже Ван все, что им было известно. Госпожа Ван еще больше разволновалась, на глаза навернулись слезы; она решила попросить матушку Цзя, чтобы та велела допросить служанок, которые прислуживали госпоже Син и приходили в сад.
Фэнцзе, узнав о пропаже яшмы и о том, что госпожа Ван сама занимается этим делом, подумала, что оставаться в стороне неудобно, и, превозмогая слабость, отправилась в сад. Когда она там появилась, госпожа Ван уже собралась уходить.
– Здравствуйте, госпожа, – вежливо сказала она. – Как себя чувствуете?
Баоюй и сестры поспешили к Фэнцзе справиться о здоровье.
– Значит, ты знаешь о том, что произошло? – спросила госпожа Ван. – Не кажется ли тебе вся эта история странной? Яшма пропала буквально на глазах, и найти ее невозможно! Вот и подумай: может ли какая-нибудь из наших девочек, начиная со служанок старой госпожи и кончая твоей Пинъэр, совершить подобную подлость? Я хочу доложить обо всем старой госпоже, пусть прикажет серьезно заняться поисками, иначе корень жизни Баоюя окажется подрубленным!
– У нас в доме людей много, и все разные, – робко возразила Фэнцзе. – Еще древние говорили: «Можно знать человека в лицо, но не проникнуть в его душу». За кого из служанок можно поручиться? Шум подняли такой, что теперь о пропаже всем известно. Вор понимает, что его ждет, если яшму найдут, и постарается ее уничтожить. Что тогда делать? Пусть я глупа, но все же считаю, что нужно объявить, будто эта яшма не представляет особой ценности и Баоюй ее куда-то задевал. А служанок надо предупредить, чтобы не проболтались старой госпоже. После этого можно будет тайно послать людей на поиски вора. Что вы скажете, госпожа?