Сон в красном тереме. Том 1

Цао Сюэцинь

– Не нужно чересчур скромничать! – улыбнулся Бао-юй. – Недавно я разговаривал со знатоками поэзии, и когда они узнали, что мы создали поэтическое общество, они попросили у меня несколько стихотворений. Я показал им, и они пришли в восторг. Думаю, что восхищение их было искренним, а то чего ради они стали бы снимать копии?

– Правда? – не удержавшись спросили Дай-юй и Тань-чунь.

– Врет только попугай! – с улыбкой ответил Бао-юй.

– Зачем ты занимаешься глупостями! – встревожились девушки. – Пусть стихи хороши, все равно не следовало разглашать их!

– А чего бояться? – спросил Бао-юй. – Если бы стихи, сочиненные женщинами в древности,

не выходили за стены их покоев, разве мы знали бы о них?

Тут появилась Жу-хуа, которая сказала, что ее барышня Си-чунь приглашает к себе господина Бао-юя. Бао-юй тотчас встал и вышел.

Между тем Сян-лин снова стала упрашивать, чтобы ей дали почитать стихи Ду Фу.

– Дайте мне и тему, – попросила она. – Я попробую сочинить стихи и дам их вам на просмотр!

– Вчера вечером луна была так прекрасна, что мне захотелось воспеть ее в стихах, но, к сожалению, этого сделать не удалось, – сказала Дай-юй. – Вот ты и попробуй сочинить стихи о луне. Слова на рифму четырнадцатую можешь употреблять по своему усмотрению!

Обрадованная Сян-лин взяла стихи Ду Фу и возвратилась домой. Здесь она прочла два стихотворения, а затем задумалась, как ей сочинить стихотворение самой. Она не хотела ни ужинать, ни пить чай, и Бао-чай, заметив ее возбужденное состояние, в конце концов сказала:

– И зачем ты сама себе ищешь беспокойства? Наверное, это все Чернобровая тебя подзадоривает! Ну погоди, я сведу с ней счеты! Ведь ты и так глупа, а если увлечешься стихами, совсем с ума сойдешь!

– Дорогая барышня! – попросила Сян-лин. – Не мешайте мне!

Через некоторое время стихотворение было готово, и девочка дала его посмотреть Бао-чай.

– Плохо, так стихи не сочиняют! – сказала Бао-чай. – А впрочем, стыдиться нечего, дай посмотреть их Дай-юй. Интересно, что она скажет!

После этого Сян-лин показала свои стихи Дай-юй. Та прочла:

Небес половины луна достигает, ночные светлы холода, Сияние чистое блещет и блещет, теней собирая стада. Поможет луна вдохновенью поэта, печальные думы развеет, Но видеть ее тяжело на чужбине, — тоску навевает тогда. Над башней она изумрудно-зеленой повисла нефритовым кругом, Она за моей занавеской жемчужной висит, как поднос изо льда. Зачем зажигать мне в чудесные ночи огонь серебристой свечи? Ограда резная узорного света лучи отражает сюда.

– Да… Смысл, конечно, есть, только выражения не слишком изящны, – покачала головой Дай-юй, прочтя стихотворение. – Ты чувствуешь себя связанной, потому что читала еще слишком мало стихов. Позабудь это стихотворение, почитай еще и сочини новое, только пиши посмелее!

Сян-лин вышла с поникшей головой. Она присела возле пруда на камень и в задумчивости принялась чертить палочкой по земле, вызывая удивление проходящих мимо.

Ли Вань, Бао-чай, Тань-чунь и Бао-юй издали незаметно следили за ней и посмеивались. Вдруг Сян-лин сдвинула брови и улыбнулась.

– Она сошла с ума! – проговорила Бао-чай. – Вчера целую ночь что-то бормотала про себя и уснула лишь к утру. А потом, едва рассвело, вскочила с постели, наскоро умылась, причесалась и побежала искать Чернобровую! Потом она вернулась, ходила как потерянная целый день и написала новое стихотворение, но опять неудачно. Я уверена, что и сейчас она сочиняет.

– Поистине, эта девушка «самая удивительная среди духов и самая выдающаяся среди людей»! – воскликнул Бао-юй. – Я уверен, что небо, рождая людей, не напрасно наделяет их талантами. Ведь мы сами все время вздыхаем и говорим: как жаль, что подобная девушка низкого происхождения! И кто бы мог себе представить, что наступит такой день, как сегодня! Теперь я убежден, что Небо и Земля в высшей степени справедливы!

– Вот бы тебе ее усердие! – насмешливо воскликнула Бао-чай. – При таком усердии во всем можно добиться успеха!

Бао-юй ничего не ответил. В это время обрадованная Сян-лин встала и пошла к Дай-юй.

– Давайте поглядим, что они там будут делать! – предложила Тань-чунь.

Они отправились в «павильон реки Сяосян» и увидели, что Дай-юй разбирает с Сян-лин только что написанные ею стихи. Все вошли и спросили Дай-юй, как она оценивает новое стихотворение Сян-лин.

– Плоховато написано, хотя она и много потрудилась, – призналась Дай-юй. – Стихотворение слишком натянуто и неестественно, и я бы предложила ей сочинить еще одно.

С этими словами она протянула бумагу, на которой было написано:

Сегодня не воду и не серебро отражает окно в холода: На чистое небо попробуй взглянуть, на блестящий поднос изо льда. Цветущая слива прозрачно-бледна, аромат ее нас призывает. На ивовых нитях повисла роса, испаряется капель вода. Где блики лежат, золотые ступени словно пудрой посыпаны густо, Как будто с небес легкий иней упал на перила из яшмы тогда. На западной башне от сна пробужусь, как все тихо – кругом ни души, Но все еще можно на гаснущий диск посмотреть через полог туда.

– Не вижу, чтобы воспевалась луна! – с улыбкой заметила Бао-чай.

– По крайней мере нужно было употребить слова «сияние», «свет»! А впрочем, если хорошенько вчитаться, картина сияющей луны создается!.. Но ладно, стихи ведь – плод легкомыслия; попробуй сочинить еще, и я уверена, что у тебя прекрасно получится.

Самой Сян-лин казалось, что стихотворение ее великолепно, но, услышав подробные рассуждения, она огорчилась. Однако ей не хотелось сдаваться, и она решила сочинить еще одно стихотворение.

Не обращая внимания на девушек, которые подшучивали над ней, она подошла к бамбуку, растущему у крыльца, и задумалась, отрешившись от всего.

– Барышня Сян-лин, ты бы немного отдохнула! – с усмешкой посоветовала ей Тань-чунь.

– Слово «отдохнуть» не подходит! – безразличным тоном ответила Сян-лин. – Рифма не та.

Все расхохотались.

– Она помешалась на поэзии! – воскликнула Бао-чай. – Это все вина Чернобровой!

– Кун-цзы говорил: «Поучаю неутомимо»! – оправдывалась Дай-юй. – Если она меня расспрашивает, почему я должна молчать?