Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
– Нет.
– Второй господин Бао-юй ведь ходит в школу, – проговорила Цуй-мо, – и его отец каждый день проверяет, как он выучил уроки. Разве он может бегать куда угодно, как раньше?
Дай-юй молчала. Девушки-служанки поглядели на нее и потихоньку вышли.
Между тем Тань-чунь и Ши Сян-юнь, обсуждая картину «сад Роскошных зрелищ», высказывали всякие замечания. Им казалось, что кое-чего показано слишком мало, кое-чего чересчур много; одни предметы расположены редко, другие – чрезмерно густо.
Потом
– А почему не пришла барышня Линь Дай-юй?
– Она заболела, – ответила Цуй-люй. – Она кашляла всю ночь. Сюэ-янь сказала нам, что барышня харкала кровью.
– Не может быть! – воскликнула Тань-чунь.
– Разве я стану врать?! – проговорила Цуй-люй.
– Мы только что были у барышни Дай-юй, – подтвердила Цуй-мо. – На ней лица нет, она даже говорить не может…
– Неужели она так плоха! – воскликнула изумленная Сян-юнь. – Как же она с вами разговаривала?
– Дуры вы! – обругала Тань-чунь служанок. – Если она не может говорить, значит она уже…
Тань-чунь тут же спохватилась и умолкла.
– Барышня Линь Дай-юй умная девушка, но я ее не совсем понимаю, – заметила Си-чунь. – Всякую мелочь она принимает всерьез. Ну разве можно верить всему, что болтают в Поднебесной?
– Давайте навестим ее, – предложила Тань-чунь. – Если она на самом деле тяжело больна, сообщим об этом старой госпоже и Фын-цзе, пусть пригласят врача.
– Вот это хорошо! – одобрила Сян-юнь.
– Вы идите вперед, – сказала сестрам Си-чунь, – я приду следом за вами!
Тань-чунь и Сян-юнь со своими служанками отправились в «павильон реки Сяосян».
При их появлении Дай-юй расстроилась. Затем мысли ее вновь обратились к недавнему сну. «Если ко мне плохо относится бабушка, что уж говорить о них?! Если бы я их не пригласила, они бы вовсе не пришли!»
Несмотря на такие думы, она не подала виду, что расстроена, попросила Цзы-цзюань помочь ей подняться и пригласила сестер сесть.
Тань-чунь и Сян-юнь присели на краешек кровати. Заметив, в каком состоянии находится Дай-юй, они невольно опечалились.
– Что, сестрица, опять нездоровится? – спросила Тань-чунь.
– Ничего, – отвечала Дай-юй, – я чувствую небольшую слабость и только.
Цзы-цзюань, стоявшая за ее спиной, украдкой показала на плевательницу. Сян-юнь обладала прямым, открытым характером и потому тут же взяла плевательницу. Едва заглянув в нее, девушка вздрогнула от испуга и воскликнула:
– Сестрица, это у тебя? Какой ужас!
Когда Дай-юй плевала, она находилась в полуобморочном состоянии и, конечно, не посмотрела, что выплюнула, но после слов Сян-юнь она заглянула в плевательницу и сразу пала духом.
Тань-чунь старалась загладить оплошность, которую допустила Сян-юнь:
– Ничего особенного в этом нет, такие случаи часто бывают, когда усиливается огонь в легких. Эта Сян-юнь болтает сама не зная что!
Сян-юнь смущенно покраснела, бесконечно раскаиваясь в своей неосторожности.
Подавленное состояние и усталый вид Дай-юй обеспокоили Тань-чунь, она встала и промолвила:
– Старайся соблюдать покой, сестра! Мы еще придем к тебе!
– Спасибо! – с горькой усмешкой произнесла Дай-юй.
– Хорошенько заботься о барышне! – приказала Тань-чунь, обращаясь к Цзы-цзюань.
Цзы-цзюань кивнула. Когда Тань-чунь собралась уходить, снаружи послышался голос.
Если вы хотите узнать, кто это был, прочтите следующую главу.
Глава восемьдесят третья, повествующая о том, как родные навестили больную Юань-чунь в покоях императорского дворца и как Бао-чай сдержала слезы во время скандала на женской половине
Итак, когда Тань-чунь и Сян-юнь собирались уходить, снаружи послышался голос:
– Ах, негодяйка! Кто позволил тебе в саду безобразничать?!
– Здесь стало совершенно невозможно жить! – вскричала Дай-юй.
Она указала рукой на окно, глаза ее закатились.
Хотя Дай-юй была любимицей матушки Цзя, служанки не очень уважали ее. Когда за окном послышалась брань старухи, на которую никто не обратил бы внимания, Дай-юй решила, что старуха ругает ее. Девушка думала, что кто-то подговорил старуху обругать ее, потому что она сирота. Разве могла она спокойно стерпеть такую обиду?! Дай-юй показалось, что внутри у нее все разрывается, слезы сдавили ей горло, и она лишилась сознания.
– Барышня! – с горестным воплем бросилась к ней Цзы-цзюань. – Что с вами? Очнитесь!
Тань-чунь тоже окликнула девушку. Лишь постепенно к Дай-юй вернулось сознание, но она все еще была не в силах произнести ни слова и только указывала рукою на окно.
Тань-чунь догадалась, что ее беспокоит, и вышла во двор. Здесь она увидела какую-то старуху, которая, опираясь на костыль, выгоняла грязную, растрепанную девчонку.
– Я пришла сюда присматривать за фруктами, а ты зачем явилась? – кричала старуха. – Вот погоди, придешь домой, отколочу, чтобы знала!
Девчонка стояла поодаль и, засунув палец в рот, смотрела на старуху и смеялась.
– Совсем совесть потеряла! – напустилась на старуху Тань-чунь. – Разве здесь место ругаться?
Увидев Тань-чунь, старуха расплылась в подобострастной улыбке и отвечала:
– Это моя внучка, она увидела, что я ушла в сад, и увязалась за мной. Я побоялась, что она может что-нибудь натворить, и прикрикнула на нее, чтобы она уходила. Разве я посмею здесь ругаться?
– Не оправдывайся и живо убирайся отсюда! – оборвала ее Тань-чунь. – Барышня Линь Дай-юй не совсем здорова, а ты ее тревожишь!