Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
– Да, вас обижают незаслуженно! – подтвердила жена Чжоу Жуя. – В такой большой семье, кроме вас, расчетливой и экономной, никто не мог бы вести хозяйство. Я уж не говорю о женщинах, но даже мужчины, будь у них по три головы и по шесть рук, все равно не справились бы! И после этого люди о вас осмеливаются распускать сплетни! – Она усмехнулась и добавила: – Ах, вторая госпожа, чужие люди глупее наших! Недавно Чжоу Жуй вернулся домой из одной поездки и рассказывал, что люди говорят, будто у нас во дворце денег куры не клюют. Некоторые даже заявляют: «Во дворце рода Цзя есть несколько кладовых серебра и несколько кладовых золота, а посуда, которой у них в доме пользуются, отделана золотом
Тут жена Чжоу Жуя поперхнулась и замолчала. А дело все в том, что следующая строка песенки гласила:
И можно сказать: все, что видишь у них, лишь суетность мира пустая.Жена Чжоу Жуя так увлеклась рассказом, что, сама того не замечая, сболтнула лишнее. Она мгновенно осеклась и замолчала.
Фын-цзе догадалась, почему она замолчала, и не стала требовать, чтобы женщина продолжала рассказ.
– Все это глупости, – только и сказала она. – Но меня интересует, откуда исходят слухи о «золотых цилинях».
– Тут речь идет о маленьком золотом цилине, которого старый даос когда-то подарил в храме второму господину Бао-юю, – пояснила жена Чжоу Жуя. – Второй господин его потерял, а барышня Ши Сян-юнь нашла и вернула ему, поэтому, я думаю, в основе сплетен лежит именно этот случай. Ну скажите, госпожа, не смешны ли те, кто верит всем этим выдумкам?!
– Смешного здесь ничего нет, напротив, все это грустно! – возразила Фын-цзе. – Понимаешь, что это значит, если нам с каждым днем становится жить все труднее и труднее, а люди о нас распускают такие слухи?! Недаром пословица гласит: «Для свиньи опасно быть слишком жирной, для человека – чересчур прославленным». И слава о нас идет пустая! Ума не приложу, что делать!
– Ваше беспокойство вполне естественно, – согласилась жена Чжоу Жуя. – Такие разговоры уже не один год можно услышать в городе в любой чайной, в винной лавке и даже просто на улице. Разве можно заставить людей держать язык за зубами?
Фын-цзе кивнула. Затем позвала Пин-эр, приказала ей отвесить несколько лян серебра и вручила их жене Чжоу Жуя со словами:
– Передай серебро Цзы-цзюань, но предупреди ее, что это на дополнительные расходы. Если ей еще потребуются деньги, пусть берет из общей казны, а о своем месячном жалованье больше не заикается. Она умная девушка и, разумеется, поймет, почему я это говорю. Как только у меня появится свободное время, я зайду навестить барышню Линь Дай-юй.
Жена Чжоу Жуя взяла серебро, поклонилась Фын-цзе и вышла. И больше мы о ней пока рассказывать не будем.
Когда Цзя Лянь выходил из дому, навстречу ему бросился мальчик-слуга:
– Батюшка зовет вас! Он хочет о чем-то с вами поговорить.
Цзя Лянь поспешил к отцу. Увидев его, Цзя Шэ сказал:
– До меня только что дошли слухи, что в императорский дворец из лекарского приказа вызвали одного старшего врача и двух младших. Судя по всему, заболела какая-то женщина, но не из простых придворных, а повыше. От нашей государыни были какие-нибудь вести?
– Нет, – ответил Цзя Лянь.
– Расспроси Цзя Чжэна и Цзя Чжэня, – сказал Цзя Шэ. – Если и они ничего не знают, придется посылать кого-то в лекарский приказ.
Выйдя от отца, Цзя Лянь первым долгом послал слугу в лекарский приказ, а затем отправился повидаться с Цзя Чжэном и Цзя Чжэнем.
– Откуда исходят такие слухи? – выслушав Цзя Ляня, спросил Цзя Чжэн.
– Об этом мне только что сообщил отец, – ответил Цзя Лянь.
– В таком случае придется вам вместе с Цзя Чжэнем поехать и все подробно разузнать, – заключил Цзя Чжэн.
– Я уже послал человека в лекарский приказ, – сообщил Цзя Лянь.
Покинув Цзя Чжэна, он отправился к Цзя Чжэню. Но тот попался ему по пути, и Цзя Лянь рассказал ему обо всем.
– Я тоже об этом слышал и как раз иду рассказать твоему отцу и господину Цзя Чжэну, – сказал в ответ Цзя Чжэнь.
Они вместе снова отправились к Цзя Чжэну. Выслушав их, Цзя Чжэн заявил:
– Если заболела Юань-чунь, нам должны сообщить.
В это время пришел Цзя Шэ.
Между тем наступил полдень, а посланный все не возвращался. Неожиданно появился привратник и сообщил:
– У ворот находятся два члена императорской академии Ханьлинь; они хотят о чем-то поговорить с господами.
– Проси, – распорядился Цзя Шэ.
Вскоре привратник ввел двух почтенного вида старцев. Цзя Шэ и Цзя Чжэн встречали их у вторых ворот, прежде всего справились о здоровье государыни, а затем проводили гостей в зал и пригласили сесть.
– Позавчера ваша Гуй-фэй почувствовала недомогание, и Высочайший милостиво разрешил четырем ее родственницам прибыть во дворец для свидания с нею, – сообщил один из почтенных мужей. – Каждой из родственниц разрешается иметь при себе только одну служанку… Мужчинам разрешено побывать у ворот дворца, передать свою визитную карточку, заочно справиться о здоровье Гуй-фэй и получить ответ через придворных, но ни в коем случае самовольно не входить во дворец. Посещение больной разрешено назавтра в любое время – с утра до вечера.
Цзя Шэ и Цзя Чжэн стоя выслушали повеление государя, а затем сели. Почтенные мужи выпили чаю, поболтали о разных пустяках и распрощались. Их проводили до ворот, а затем Цзя Шэ и Цзя Чжэн сообщили обо всем матушке Цзя.
– Из четырех родственниц в первую очередь поедем я и две моих невестки, – проговорила матушка Цзя. – Кого же взять четвертой?
Никто не решался подать ей совет.
– Пожалуй, надо взять Фын-цзе, – немного подумав, сказала матушка Цзя, – она знает, что нужно в таких случаях. А вы, мужчины, посоветуйтесь и решите, кто из вас поедет.