Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
Вскоре Бао-юю постелили, и Си-жэнь спросила его:
– Как ты будешь спать?
– Мне все равно, – ответил Бао-юй.
Надо сказать, что за последние два года Си-жэнь, зная, что госпожа Ван ценит и уважает ее, и стараясь снискать еще большее расположение госпожи Ван, стала держаться с достоинством и старалась не оставаться с Бао-юем наедине. Особых дел у нее не было, но она тщательно следила за рукоделием, за расходами на Бао-юя, на одежду и обувь служанкам и, таким образом, была целыми днями занята. Недавно у нее началось кровохарканье, и она избегала спать в одной комнате с
В этот вечер Бао-юй вел себя как помешанный, и Си-жэнь торопила его поскорее лечь спать, после чего она легла сама. Она слышала, как Бао-юй все время ворочался, вздыхал. Так продолжалось до третьей стражи. Когда он затих, Си-жэнь успокоилась и уснула. Но не прошло и времени, достаточного для того, чтобы выпить полчашки чаю, как Бао-юй стал звать Цин-вэнь.
– Чего тебе? – отозвалась Си-жэнь.
Бао-юй попросил чаю. Си-жэнь налила.
– Я так привык к ней, что совершенно не подумал, что сегодня здесь ты, – вздохнул Бао-юй.
– Вначале, когда Цин-вэнь пришла сюда, – улыбнулась Си-жэнь, – ты все время сквозь сон звал меня, и прошло много времени, пока изменилась твоя привычка…
Они поговорили еще немного и снова легли. Бао-юй еще долго ворочался и уснул только во время пятой стражи. Ему приснилось, будто в комнату вошла Цин-вэнь, такая же, как в былые дни, и сказала:
– Больше мы с тобой никогда не увидимся! Будь счастлив!..
С этими словами она исчезла. Бао-юй стал громко звать ее и своим криком разбудил Си-жэнь.
Си-жэнь подумала, что он зовет Цин-вэнь по привычке, но когда открыла глаза, увидела, что Бао-юй безудержно рыдает, причитая:
– Цин-вэнь умерла!..
– Что ты говоришь? – попыталась улыбнуться Си-жэнь. – А если люди услышат?
Теперь Бао-юй совсем не мог уснуть. Он насилу дождался рассвета, чтобы послать служанок к Цин-вэнь.
Но как только наступило утро, в сад прибежала девочка-служанка госпожи Ван:
– «Пусть второй господин Бао-юй сейчас же встает и одевается. Сегодня его батюшку кто-то из друзей пригласил к себе полюбоваться хризантемами. А поскольку батюшке понравились сочиненные недавно Бао-юем и Цзя Хуанем стихи, он хочет взять мальчиков с собой». Это собственные слова госпожи. Скажите господину, что батюшка ждет его! Брат Цзя Хуань уже там. Пусть господин Бао-юй не медлит. Я сейчас иду за господином Цзя Ланем!
Служанки бросились во «двор Наслаждения розами» и начали стучаться в ворота. Услышав стук, Си-жэнь догадалась, что произошло нечто важное, приказала младшим служанкам узнать, в чем дело, а сама стала одеваться. Когда ей передали, что отец зовет Бао-юя, она поспешно приказала принести воду для умывания, бросилась собирать одежду и торопить Бао-юя. Она думала, что Бао-юй поедет вместе с Цзя Чжэном, поэтому не стала искать красивый костюм, а подобрала одежду попроще.
Бао-юю оставалось поспешить на зов отца. Когда он пришел, Цзя Чжэн пил чай. Он был в великолепном настроении. Бао-юй справился о его здоровье, а затем поздоровался с Цзя Хуанем и Цзя Ланем. Цзя Чжэн велел ему выпить чаю, а сам, обращаясь к Цзя Хуаню и Цзя Ланю, сказал:
– Бао-юй учится хуже вас, но что касается стихов, надписей и парных фраз, то вам далеко до него! Сегодня мы едем в гости, там вас заставят сочинять стихи, но не пугайтесь, Бао-юй вам поможет.
Госпожа Ван никогда не слыхала, чтобы Цзя Чжэн так лестно отзывался о способностях Бао-юя, и, услышав эти слова, не могла скрыть своей радости.
После ухода Цзя Чжэна и Бао-юя она хотела пойти к матушке Цзя, чтобы рассказать ей о случившемся, но тут пришли приемные матери Фан-гуань и двух других девочек-актрис и сообщили:
– После того как Фан-гуань удостоилась вашего милостивого разрешения уехать, она словно обезумела: не ест, не пьет, а только все время подбивает Оу-гуань и Жуй-гуань уйти в монахини. Сначала мы думали, что это просто детская забава, но потом убедились, что дело серьезнее, – они не боятся ни угроз, ни побоев и не хотят отказаться от своего намерения. Вот я пришла просить вас, госпожа, отдать их в монахини, как они того требуют, или же передать на чье-нибудь попечение. Видимо, у нас нет такого счастья, чтоб мы могли называться их матерями!
– Глупости! – воскликнула госпожа Ван. – Зачем вы им потакаете? Неужели вы думаете, что так легко попасть в буддийский монастырь? Отколотите их хорошенько, а потом посмотрим, посмеют ли они еще скандалить!..
Надо сказать, что в праздник пятнадцатого числа восьмого месяца знатные семьи в монастырях устраивали жертвоприношения, а из монастырей в богатые дома приходили монашки с освященными дарами. Вследствие этого во дворце Жунго на некоторое время оставили пожить монахиню Чжи-тун из «монастыря Шуйюэ» и монахиню Юань-синь из «монастыря Ди-цзан-вана».
Услышав такую новость, монахини решили взять девочек к себе и говорили госпоже Ван:
– Ваша семья отличается благотворительностью, и только благодаря вашей доброте, госпожа, сумели прозреть эти маленькие барышни. Хотя говорят, что «учение Будды просто, но постичь его трудно», нужно помнить, что «законы Будды равны для всех». Мы дали обет спасать все живое. У этих девочек нет родителей, они находятся далеко от родных мест; живя у вас в доме, они узнали, что такое богатство и почет; в детстве же судьба их обидела, они видели много непристойного, будучи актрисами, и задумались над вопросом, чем же окончится их жизнь! Вот почему, очутившись «перед морем страданий», они раскаялись и решили уйти из мира, чтобы заняться самоусовершенствованием. Это благородное желание! Не следует чинить им препятствий в осуществлении этого доброго намерения!
Госпожа Ван была доброй и вначале не поверила, что таково желание самих девочек, – ей казалось, что девочки, став монахинями, не смогут долго хранить нравственную чистоту и вступят на путь преступлений. У госпожи Ван было много дел и забот – сначала госпожа Син сообщила ей, что возьмет Ин-чунь на несколько дней домой, чтобы подготовить ее ко встрече с женихом, потом приходила сваха сватать Тань-чунь. Поэтому госпожа Ван не стала слишком задумываться, оставить девочек или отпустить, тем более что слова монахинь звучали очень убедительно.