Соната любви
Шрифт:
Девушка попыталась остановить Бетти:
— Я чувствую себя лучше и сама справлюсь… разведу в камине огонь. И незачем было нести сюда столько угля. Сейчас на улице тепло, и его понадобиться гораздо меньше.
Бетти с улыбкой выслушала протесты девушки, не отрываясь от работы:
— А что вы хотите на завтрак?
— Завтрак в постель? — изумилась Мелани. — Я не завтракала в постели с детства. С тех самых пор, как болела корью. Под крышей этого самого дома, между прочим!
Но горничная твердо вознамерилась выполнить свои обязанности. Бетти доложила миссис Эдгерли, что с обитательницей
— Доктор наказал оставаться в постели до его прибытия, — напомнила миссис Эдгерли. — И сэр Люк настаивал, чтобы вы не покидали комнату.
— Но я не могу беспокоить всех по каждому пустяку, — возразила Мелани.
— Вы станете причиной еще большего беспокойства, если не будете слушаться предписаний врача, — вкрадчиво объяснила пожилая женщина.
Тем не менее, девушка не собиралась сдаваться. Она настояла, что после завтрака самостоятельно доберется до ванной. И действительно допрыгала до ванной, располагавшейся, к несчастью, в противоположном конце коридора. Когда в одиннадцать часов подъехал доктор Биннс, Мелани, уже одетая и причесанная, чинно восседала на софе возле камина. Она с наслаждением разглядывала картины на стенах, выбранные для интерьера комнаты с единственной целью — радовать детский взгляд.
Мелани была уверена, что мисс Ларсен, предложи ей поселиться в детской, возненавидела бы комнату. Здесь не было зеркал, да и шкаф маленький. Куда бы красавица дела все свои роскошные туалеты? Но Мелани была счастлива находиться в комнате, где сохранилась атмосфера прошлого, когда по дому носилась детвора.
Доктор Биннс выразил удовлетворение, сняв повязку и осмотрев поврежденную ногу пациентки. Хотя лодыжка и сохраняла некоторую припухлость и на поверку оказалась мерзкого фиолетового с коричневым цвета, о переломе не шло речи. Доктор настоял на сохранении постельного режима, полного покоя и отсутствии нагрузок на ногу.
— Как жаль, что в доме нет лифта, — заметил он после осмотра. — Но я уверен, вы справитесь с лестницей уже завтра… или когда найдете в себе силы спуститься по ней.
Мелани предприняла еще одну попытку объяснить доктору, что после смерти сэра Джеймса ей вообще не следовало находиться в аббатстве, но именно эту минуту избрал сэр Люк для своего появления. Он пришел справиться о здоровье девушки. Вслед за ним в комнату внесли огромный букет оранжерейных цветов. Цветы посылал Мартин Вайдал с горячими пожеланиями выздоровления, как устными, переданными с его слов миссис Эдгерли, так и письменными на прилагающейся к букету карточке. Еще он передал целую корзину свежих фруктов. Экономка лучилась от удовольствия, передавая посылку Мелани.
Сэр Люк недоуменно уставился на цветы, в то время как старый доктор ничуть не удивился, узнав, что отправитель этого роскошества — его давний пациент. Казалось, он даже одобрял подобные проявления внимания со стороны юноши.
— А, юный Вайдал! — воскликнул доктор Биннс. — Вчера вечером я проведал его по пути домой. Он так расстроился, услышав о приключившемся с вами несчастье, Мелани! Сказал, что незамедлительно позвонит…
— Кстати, он действительно звонил, — заметила Мелани, бросив полный подозрения взгляд на экономку. — И миссис Эдгерли передала мне его сообщение. Какие чудесные цветы! — поспешно добавила она, пряча лицо за букетом.
Сэр Люк, облокотившись на белый мрамор камина, смотрел на девушку с удивлением и затаенной усмешкой.
— Поклонник, мисс Гренджер? — небрежно поинтересовался он.
Его голос вернул девушку к действительности.
— Ну… нет, не совсем, — заверила она, прекрасно сознавая, что говорит неправду. От смущения ее щеки залились румянцем. — Я знаю его много лет…
— Поклонник, поклонник, — с чувством закивал доктор, не взирая на смущение пациентки. — Я вас уверяю, сэр Люк, — обратился он к баронету, — вся окрестность с нетерпением ждет, когда Мелани Гренджер и Мартин Вайдал объявят о своей помолвке. Мы ждем уже пару лет и все еще не теряем надежды.
Он по-отечески нежно потрепал Мелани за щечку и посоветовал миссис Эдгерли поставить букет в воду.
— Уверен, молодой человек нанесет вам визит в ближайшее время, — продолжил доктор. — И весть о том, что вам не грозит стать инвалидом, несомненно, обрадует его.
Доктор Биннс горячо распрощался с сэром Люком, которого считал потенциальным пациентом, помахал рукой Мелани, обещав заглянуть на следующий день, и проследовал вслед за экономкой из комнаты. Сэр Люк остался с Мелани. Подбросил угля в камин, вытер руки о белый льняной платок, что достал из кармана пиджака, и обратил критичный и слегка недовольный взгляд на возлежащую на софе девушку. Он язвительно поинтересовался, почему та солгала насчет своего поклонника, в то время как вся деревня в курсе их отношений.
Мелани в ответ объявила деревенские слухи несусветной чепухой. «В конце концов, — сердито подумала девушка, — мои сердечные дела не касаются владельца поместья. Я не собираюсь замуж за Мартина Вайдала, так что присланные фрукты и цветы не играют большой роли».
— Мартин мой старый друг, — пояснила девушка. — И кстати, это он ухаживает за Леди, моей лошадью, пока я не подберу ей подходящее стойло. Он очень добрый, — заметила она, разглядывая свои руки, — не знаю, что бы я без него делала, когда пришлось срочно уводить Леди из вашей конюшни.
Сэра Люка, судя по всему, не впечатлили ее трудности.
— Ты прекрасно знаешь, Леди могла остаться там, где провела большую часть жизни, — возразил он.
Мелани изумленно уставилась на мужчину:
— Не такое впечатление у меня создалось, когда вы впервые услышали о моей лошади.
Сэр Люк пожал плечами… похоже, в раздражении. И как всегда, когда был раздражен, принялся ходить из угла в угол.
— Если юный Вайдал посылает цветы и обещает наведаться в гости, значит, он тобой интересуется, — неожиданно выдал баронет. — Но зачем взваливать на него заботы о твоей лошади? Если хочешь, я сам с ним свяжусь и попрошу перевести Леди обратно. В поместье огромная конюшня и полно свободных стойл. Кстати, я ничего не знаю о твоем финансовом положении. Мне думается, содержать лошадь в чужих конюшнях для тебя непозволительная роскошь. Но если ты, конечно, можешь себе это позволить…