Сонет Серебряного века. Сборник стихов. В 2 томах. Том 2

Мартьянова Людмила Михайловна

Галерея семикратного эха

Тиранонектоны

Пелопид

Срывался снег. Как стертая камея,Текла луна. Дул ветер. КиферонТонул во мгле. Ненастный ОрионСверкал из туч, зловеще пламенея.К домам стекалась тьма со всех сторон.Гребнем бойниц чуть брезжила Кадмея:Там, на горе, от стужи цепенея,Развел костры спартанский гарнизон.Вот пробудив пустынным гулом плиты,Прошли вдали дозорные гоплиты,Бряцая в такт застежками кнемид.Молчала ночь.

Чуть брезжили бойницы,И, скрыв клинок в одеждах танцовщицы,На пир тирана крался Пелопид.

Юрий Кричевский 

Петербургский сонет

Допил вино из светлого бокала,

И душу обагрил мучительный зарок:

Я от людей ушел и, снова одинок,

Брожу в тиши заснувшего канала.

В моей душе – холодный свет опала.

Когда -то был с людьми и дух мой изнемог.

Теперь хочу вплести в суровость четких строк

Я блеск стальной зеркального кристалла.

Ах, в одиночестве – томительность отрад.

Хочу бродить один. Петра затихший град

Пленит каналов дымчатой тревогой.

О город тайн! Душой с тобою обручен,

Иду твоей извилистой дорогой,

Рукой невидимой на гибель обречен.

Из цикла «Весенний хмель»

5

Ну, прощай. Ухожу. Суждено.

Хмеля вешнего верный вассал,

Я кидаю допитый бокал —

Неразгаданной цепи звено.

Загорается новая даль —

Я не вижу гнетущих преград,

Промелькнувшей любви мне не жаль,

Я грядущему трепетно рад.

Ну, прощай. Нам не вместе идти,

Верный рыцарь царицы-весны,

По изгибам хмельного пути

Я иду, не пытая куда.

Повторяя завет старины:

«Сломят пусть – не согнут никогда».

Сонет

Не трудно красиво начать,Но как же закончить красиво?В душе бороздятся извивы,Тревожит былого печать.О, если б конец угадать!Зов осени – в зреющей ниве,Решиться отбросить огниво,Хоть можно огонь высекать.Не надо сближения длить.Как только надорвана нить,Уйдите свободным и ярким,И будет ваш образ певуч —Томящим, манящим подаркомОт сердца останется ключ.

Алексей Скалдин

Петербург

I

Вечерний час. Мигая, фонариВозносят лики длинной чередою:Над городом, над ясною звездою,Фонарный свет, как отблески зари.Что ж, город мой, до времени цари:Ничтожен ты в туманах, над водою,И твой предсмертному подобен воюПредсонный гул... О, Муза, посмотри!Ты – мудрая. Когда умолкнут шумы,Поведаешь о том, что было днем,Мы в полночь вместе к солнцу воззовем,Теперь же отдадим иному думыИ песен дар: зане совлек ГосподьПокров дневной, – раскрыта наша плоть.

II

Гляди. Решай, на что направим взоры:Там, на скале, стал призрачен титан,Покинули блудницы смрадный стан,И за добычею выходят воры.Дома стоят, как каменные горы,Над

маревом болотистых полян,Осклизлые, но то не кровь из ран,А гной, смертельный гной точат их поры.Здесь тайна нам дана. Светильный газ,Подобно этим трупам синегубым,Зловонный, мерзостный течет по трубам,Чтоб вспыхнуть радостно в последний час.Покойникам воскресные одеждыГотовит смерть. Раскрой же шире вежды.

1912

Каменные бородачи

Андрею Белому

На мощные подняли раменаНавесов темных тягостное бремя.В пыли густой и каменное темяИ бороды упавшая волна.Недвижные! К чему им числить время?Под ними площадь мертвых снов полна.Не раз дымилась кровию она,Но здесь не прорастет свободы семя.А я люблю немых бородачей.Провал глазниц и напряженность жилМне говорят: «пойми, сними с нас узы».Что мастер тот, резец волшебный чейВас создал, в вас, надвременных, вложил?Вы – повесть тайная его и Музы.

1912

Сергей Соловьев

Посвящение

Памяти Юрия Сидорова

Я вижу гор шотландских властелина,Я слышу лай веселых песьих свор.Под месяцем, теней полна долина,Летит Стюарт и грозный Мак-Айвор.В тумане вереск. Мрачен разговорСтолетних елей. Плачет мандолина,И шепчет ветр над урною: Алина!О, темных парк жестокий приговор!Но се алтарь. Клубится ладан густо.Какая радость в слове Златоуста!Выходит иерей из царских врат,И розами увит его трикирий.Я узнаю тебя, мой брат по лире,Христос воскрес! мы победили, брат.

Поцелуй

Твое лицо – запечатленный сад,Где утренняя роза розовеет;От лепестков полураскрытых веет,Маня пчелу, медовый аромат.И я пришел в цветущий вертоград,Где райский плод сквозь зелени краснеет.Ах, знал ли я, что для меня созреетРумяных уст мускатный виноград?Твои глаза впивая взором жаднымИ ими пьян, как соком виноградным,Припав к груди, я пью душистый вздох,Забыв о всем волнующемся мире.В твоих губах, как в золотом потире —И небеса, и ангелы, и Бог.

Венера и Анхиз

Охотник задержал нетерпеливый бег,Внезапно позабыв о луке и олене.Суля усталому пленительный ночлег,Богиня ждет его на ложе томной лени.Под поцелуями горят ее колени,Как роза нежные и белые, как снег;Струится с пояса источник вожделений,Лобзаний золотых и потаенных нег.Свивая с круглых плеч пурпуровую ризу,Киприда падает в объятия Анхизу,Ее обвившему, как цепкая лоза.И плача от любви, с безумными мольбами,Он жмет ее уста горящими губами,Ее дыханье пьет и смотрит ей в глаза.