Сонеты 2, 141 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда
Шрифт:
Которое через «сорок зим» станет «сорняком чахлым», полностью обесценившимся «с оценкой малой удержания».
В строка 5, бард изменил оттенок риторики: «Затем её спросишь, где вся твоя красивая ложь».
Согласно, правила «двух строк», строка 5 связана по смыслу со строкой 6: «Где все сокровища твоих похотливых дней (ценою в грош)». Фраза «ценою в грош» не случайная в конце строки 6, так как образует и удерживает рифму, а также логически и синтактически являясь риторическим приёмом и фразой без ошибки. Она как будто одновременно является ответом на вопрос, поставленный автором адресату сонета, но без вопросительного знака. Во фразе «где все сокровища» автор подразумевал «сокровища» внешней, визуальной красоты после сорока лет.
«Расскажут родные глубоко запавшие твои глаза отныне,
Что были все поглощены срамом и бездарной похвалою зря» (2, 7-8).
Можно отметить, что характерной чертой написания сонета 2, является то, что он от начала и до конца написан сравнительной метафорой в сослагательном наклонении, с помощью инверсии во времени. В строке 7 сонета 2, бард применил такой же приём, как в сонете 77, это умозрительное обращение к своему отражению в зеркале по истечению длительного времени: «Расскажут родные глубоко запавшие твои глаза отныне». Фраза «глубоко запавшие глаза», это метафора старости с глубоко запавшими глазами. Строки 7 и 8, следует читать вместе, как в одном предложении, так как связаны по смыслу.
В строке 8, повествующий бар, подверг жёсткой критике адресата сонета: «…глаза …, что были все поглощены срамом и бездарной похвалою зря». Английское сложное слово «all-eating», часто применялось автором в других произведениях, и означает, что глаза «молодого человека», были «все поглощены». Несомненно, глаза «молодого человека», были «все поглощающими» или «всеядными», то есть он был излишне любопытен. Что говорит о том, что автор сонета, хотя был старше адресата сонета, но хорошо знал его черты характера и привычки. Эта отличительная особенность автобиографична и очередной раз подтверждает версию о том, что они оба с детства жили и получали воспитание в одном доме их опекуна.
«Насколько большего восхваления твоя красота заслужено мнила» (2, 9).
В строке 9, бард необычайно метко отметил основную черту характера адресата: «Насколько большего восхваления твоя красота заслужено мнила». Молодой человек, упомянутый автором в сонете, в буквальном смысле слова был одержим тем, чтобы окружающие люди восхваляли его красоту и прочие достоинства. Ибо в этом была его натура, его эгоцентричный внутренний мирок подпитывался этими восхвалениями и существовал благодаря похвале.
Но чтобы понять глубокий исторический контекст следующих трёх строк, следует читать их вместе.
«Если б, ты мог ответить: «Это, моё прекрасное дитя
Должно подытожить мой счёт, придумаю своё старое оправданье»,
Доказывающее его красоту по наследству твоему (словно вклад)!» (2, 10-12).
В строках 10-11, бард в сослагательном наклонении с помощью литературной риторики, построил умозрительную модель диалога адресата, уже после рождения ребёнка: «Это, моё прекрасное дитя
должно мой счёт подытожить, придумаю своё старое оправданье».
Именно, по красоте и уму своих детей подытоживали счёт, всей прожитой жизни в елизаветинскую эпоху. Они были носителями всех прекрасных качеств родителей. Сама фраза «придумаю своё старое оправданье», может трактоваться двусмысленно. Как правило, при рождении ребёнка родители ищут в его чертах лица внешнее сходство. А позднее, когда дитя начинает ходить и расти, родители ищут сходные черты характера и привычек, пристрастий в поведении своего ребёнка.
Среди живущих семьями людей, так повелось. Но, с другой стороны, родитель, найдя некую непохожесть в чертах лица ребёнка мог заявить, что это не его ребенок.
Идиома на английском «make my old excuse», «придумаю своё старое оправданье», имела в елизаветинскую эпоху широкое применение.
— Confer!
Одно из оправданий на библейскую тему, которое использовал Шекспир можно отметить из пьесы «Макбет»:
«If a man were a porter of hell-gate, he should have old turning the key».
«Если бы, человек был привратником адских врат, он должен был прежде, повернуть ключ». («Macbeth» Act II, Scene 3, pp. 2-3).
Аристократы и дворяне в шекспировские времена, были заняты проблемой сохранением чистоты своего рода, где и мать и отец ребёнка должны были быть «чистых» кровей, ибо в противном случае, их ребёнок до конца жизни вынужден был носить звание, — бастарда.
Продолжив тему» о продолжении рода в строке 12, повествующий бард сделал умозаключение для «молодого человека»: «прекрасное дитя… доказывающее его красоту по наследству твоему (словно вклад)!». Фраза метафора в конце строки «словно вклад», завершила структурно и логически катрен, придав на русском необходимую рифму.
В строках 10-12 сонета 2, автором применена «аллюзия» на труды Сэра Томаса Уилсона, где он писал о «разнообразных вопросах, касающихся браков детей принцев» и других высокородных персон.
Следует подчеркнуть тот факт, что Сэр Томас Уилсон был прият на работу по рекомендации в подчинение Уильяма Сесила, а затем служил у Роберта Сесила, сына Уильяма Сесила.
Краткая справка.
Сэр Томас Уилсон (Sir Thomas Wilson) (1560? — 1629) — английский чиновник, был известен, как правительственный агент, член парламента, хранитель записей, переводчик и автор.
Уилсон перевел с испанского роман Хорхе де Монтемайора «Диана», находясь за границей в 1596 году. Сюжет о двух веронских джентльменах был частично взят из него, и перевод был посвящен графу Саутгемптону.
Среди отчетов, написанных Уилсоном для Роберта Сесила, был один, начатый на 1 марта 1601 г. «по состоянию на Англию 1600 г. н.э.», в котором приводятся требования двенадцати претендентов на корону с финансовой и военной информацией. Он составил «Сборник разнообразных вопросов, касающихся браков детей принцев», который он представил 4 октября 1617 г. Якову I, где он написал следующее: «У вас есть те, кто утешит вас в ваши последние дни, кто закроет ваши глаза, когда Бог призовет вас, кто похоронит вас... кем ты станешь, чтобы родиться заново. До тех пор, пока я буду жить, ты никогда не будешь думать о себе... Ибо, какой человек может быть огорчен, что он стар, когда он видит свое прекрасное лицо, которое у него было, когда он был ребенком, чтобы казаться живым в своем сыне?».