Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров
Шрифт:
Мужчина был польщен.
— Это заслуга не моя. Заслуга отца с матушкой.
Неожиданно Сонька споткнулась, князь тут же подхватил ее, как бы нечаянно, но довольно ощутимо прижав к себе.
— Прошу вас, не надо, — легонько отстранилась женщина, выхватив при этом бумажник. — Это не совсем прилично. Люди.
— Простите, я нечаянно.
Они пересекли Невский, остановились друг против друга.
— Я бы желал с вами встречи, — сказал князь.
— Я тоже.
— Могу ли я оставить вам свою карточку?
— Буду
Мужчина прошелся по карманам, но бумажника не обнаружил.
— Кажется, я забыл бумажник в карете, — виновато произнес он. — Будете любезны, подождете, пока я вернусь?
— Не стоит. — Нежно взяла его за руку Сонька. — Завтра в это же время я буду ждать вас.
— Ваше имя?
— Софья.
— Значит, Софья, на этом месте?
— Именно на этом месте.
Князь поцеловал ей руку и заспешил к своей карете, уворачиваясь от несущихся по проспекту экипажей, повозок и фаэтонов. Сонька смотрела ему вслед и поднимала руку, когда он оглядывался.
Воровка дергала за шнурок звонка, но никто не выходил. Она в задумчивости постояла перед дверью какое-то время и позвонила в соседнюю квартиру. Из нее вышла немолодая дама и поинтересовалась:
— Вам кого?
— Профессора из этой квартиры… Блювштейн. Звоню, никто не открывает.
— Никто и не откроет.
— Почему?
— Жена профессора давно умерла. Сам он — почти год тому.
— А ребенок? У них была маленькая девочка.
— Михелиночка?
— Да, Михелиночка.
— Ее сдали в сиротский приют.
Сонька была ошеломлена.
— В какой?
— Точно не скалу, но где-то на Петроградской стороне. — Соседка с интересом смотрела на странную женщину. — А вы кто им?
— Я? Родственница. Приехала вот проведать, а у них никого.
— Попробуйте найти Михелинку. Хотя что вам от нее? Девочка маленькая, всего-то пяти лет.
Здание, где размещался сиротский приют, было ухоженным, глубоко спрятанным в парке, в котором нянечки выгуливали детей разного возраста — от младенчества до подросткового.
Сонька вышла из экипажа, пошла по длинной кирпичной дорожке, и на подходе к зданию ее остановила молодая воспитательница в очках и в аккуратном белом халатике.
— Здравствуйте, госпожа. Вы к кому?
— Может быть, даже к вам, — приветливо улыбнулась Сонька. — Мне нужна Михелина Блювштейн. Вы знаете такую?
— Мы тут всех знаем. А вы, простите, кем ей доводитесь?
— Я дочь профессора Блювштейн. Долгое время я жила за границей, вернулась и узнала, что никого нет в живых, осталась только Михелина.
— Да, — кивнула воспитательница, внимательно изучая гостью, — из Блювштейн никого не осталось. А Михелина вам зачем?
— Хочу увидеть девочку. Может, даже подумаю об удочерении. Своих детей у меня нет.
— Хорошо, я провожу вас к старшей.
Под любопытными взглядами детей они направились к зданию.
Старшая, иначе начальница воспитателей приюта, в этот момент поливала цветы на подоконнике — она оказалась пожилой тучной дамой с приветливой улыбкой и открытым взглядом. Воспитательница, приведшая Соньку, разъяснила начальнице:
— Простите, Александра Дмитриевна, госпожа интересуется Михелиной Блювштейн.
— Михелиночкой? — мило удивилась старшая. — Нашей замечательной девочкой? Очень приятно.
Она оставила свое занятие, протянула гостье руку.
— Здравствуйте. Как вас величать, сударыня?
— Софья Андреевна.
— Красивое имя. — Старшая кивнула на стул, сама уселась на свое место. — Вы кто для Михелиночки?
— Наверное, тетя.
— То есть у профессора было двое детей? Вы и отец нашей девочки?
— Совершенно верно.
— Вашего брата звали Михаил?
— Почему — звали? Надеюсь, он жив?
— Это никому не ведомо. Он ведь отбывает пожизненную каторгу. А с каторги люди редко возвращаются живыми.
— Я могу увидеть девочку?
— Непременно. Но вначале несколько слов. Девочка — круглая сирота…
— Думаю, не совсем круглая, если есть я.
Старшая иронично посмотрела на Соньку:
— Вы намерены забрать ее?
— Для начала я хочу просто ее увидеть.
— Вернусь все-таки к своей мысли. Девочка уже понимает, что она круглая сирота, психика ее очень уязвима, и травмировать ребенка праздными посещениями я бы не считала возможным.
— Это ваше мнение, но не право, — резко ответила гостья.
— Да, это мое мнение. Но вам не мешало бы знать о наследственности Мехелины. Отец — убийца. Мать… Вам известно, кто ее мать?
Сонька сидела бледная, напряженная.
— Кто?
— Знаменитая воровка Сонька Золотая Ручка. Понимаете, воровка!.. Где гарантия, что воровка не станет доставать вас, удочерившую ее ребенка?
— Гарантий нет.
— Что в таком случае ждет девочку? Либо вы всю жизнь будете ее прятать от преступницы, либо не выдержите и просто отдадите Михелину в эти чудовищные руки! Меня лично ни то, ни другое не устраивает.
— Что вас устраивает?
— Чтобы ребенок никогда не знал ни отца, ни матери. Пусть лучше будет просто сирота.
— Но у нее был достойный дед — профессор Блювштейн.
— Фамилия. Понимаете — фамилия! Блювштейн! Под такой фамилией мать девочки, Соньку Золотую Ручку, недавно осудили на восемь лет каторжных работ!
— Покажите мне девочку, — севшим голосом попросила Сонька.
Старшая взяла звоночек, в дверь тут же просунулась голова молодой воспитательницы.
— Приведи Михелину. — Она повернулась к гостье и предупредила: — И, пожалуйста, никаких эмоций. Вы просто ее тетя.