Соперница Аладдина
Шрифт:
Кот Улугбек, похоже, так и не смог найти достаточно удобное место на коленях девушки. Та погладила его:
– Что, не спится, пушистенький? Проголодался? Лепешечку?
Кот довольно мурлыкнул и принялся есть, аккуратно снимая мелкие кусочки лакомства с ладони Сафият. Пятый Недис даже не пытался скрыть, насколько ему отвратительно это зрелище. Он поднял глаза к потемневшим небесам.
– Что ж, если и судьба Синей бороды тебе ведома… Тогда мне придется вспомнить об истории, которую слышал я в те дни, когда странствовал по дорогам бесчисленных княжеств великой империи. В ней
– Увы, мой гость, твоя память богата, однако и этой поучительной историей ты уже поделился.
Недис-пятый что-то пробурчал себе под нос. Сафият готова была поспорить, что он выразил своей неудовольствие тем, что она позволила себе перебить великого мудреца и не стала еще раз внимать (внимать с восторгом, как же иначе?) поучительному рассказу из уст мудрейшего из мудрых.
– Тогда, думаю, тебя порадует история о султане… Полагаю, в вашем городишке о таких чудесах и не слыхивали.
– Слыхивали мы о таких чудесах, забывчивый мой гость. От тебя самого и только вчера. А потому более не желаем слушать старые песни на новый лад.
Свиток двадцать третий
Сафият начала раздражаться.
«Спокойней, моя звезда, – услышала она мягкий голос Алима. – Это же просто невежда – надменный глупец, мучимый всеми комплексами вкупе с чудовищной неуверенностью в себе. Потерпи, осталось совсем чуть-чуть!»
Похоже, тон девушки подействовал на Недиса-купца отрезвляюще.
– О моя добрая звезда. Я вспомнил еще одну историю, которая наверняка придется тебе по вкусу. Узнай же о прекрасной принцессе и ее злой доле…
Гость переплел пальцы рук и сложил их на животе. Мельком глянул на девушку и начал рассказ, явно опасаясь услышать такую обидную для мудреца фразу о том, что и эта история уже была рассказана.
– Жил когда-то король, столь великий, столь любимый своими подданными, столь почитаемый всеми своими соседями и союзниками, что его можно было назвать счастливейшим из монархов. Счастье не изменило ему и в выборе супруги – принцессы столь же прекрасной, сколь и добродетельной, и счастливая чета жила в совершеннейшем согласии. От их брака родилась дочь, одаренная такой прелестью, таким очарованием, что они и не жалели о том, что их потомство так немногочисленно.
Великолепие, вкус и изобилие царили в королевском дворце, министры были мудры и искусны, придворные – добродетельны и преданны, слуги – верны и трудолюбивы, конюшни – обширны и полны самых лучших в мире лошадей, покрытых богатыми чепраками. Однако чужеземцев, приходивших полюбоваться этими прекрасными конюшнями, всего более удивляло то, что на самом видном месте стоял господин осел, развесив большие, длинные уши. Не по прихоти, а с полным основанием король отвел ему место особое и почетное. Достоинства этого редкого животного заслуживали того, ибо природа устроила его таким чудесным образом, что его подстилка вместо нечистот каждое утро оказывалась в изобилии усеянной блестящими золотыми монетами и драгоценными камнями, которые слуги шли собирать, когда осел просыпался.
Но превратности
«Позвольте мне перед смертью попросить вас об одном: если вам вновь захочется жениться…»
При этих словах король схватил руки жены, омочил их слезами и, уверяя ее, что бесполезно говорить о втором браке, молвил: «Нет, нет, дорогая моя королева, скорее уж я последую за вами».
«Для государства, – возразила королева с твердостью, от которой еще более усилились сожаления монарха, – для государства нужно, чтобы у вас были наследники, а так как я родила вам только дочь, оно должно потребовать от вас сыновей, которые походили бы на вас. Но горячо прошу вас, заклинаю вас всей вашей любовью ко мне, не уступайте настояниям вашего народа до тех пор, пока не найдете принцессу более прекрасную и более стройную, чем я. Хочу, чтоб вы поклялись в этом, тогда я умру счастливая».
Полагают, что королева, вовсе не чуждая самолюбия, потребовала этой клятвы, не веря, чтобы какая-либо женщина могла сравниться с ней, и думая, что таким образом король уже больше никогда не женится. Наконец она умерла.
– А я говорю, что она без ума от нас!
– Ты и вчера говорил это, глупый брат. Однако я едва ноги унес, подгоняемый ее злым взглядом. Клянусь, она бы расплатилась за мою страсть сотней кинжальных ударов, проведи я в ее доме еще хоть дюжину мгновений!
– Ну, это неудивительно…
– Я уверен в своей магии! От нее нет спасения!
– Да говорю тебе, эта магия не способна помочь даже в ловле блох!
– Ты бессильный глупец, брат!
– Я тебе не брат!
– Что, хочешь оставить все сладкое себе?
– Хватит орать, безумцы! Я сегодня разберусь во всем… Как ни отвратительна мне сама мысль об этой… ничтожной. Ждите нас у городских ворот. Да будьте осторожны – не показывайтесь раньше времени!
Повисла тишина. Четверым оставалось только ждать…
Никогда ни один вдовец не горевал так бурно. Король день и ночь плакал, рыдал и, пользуясь своими правами вдовца, ничем не занимался. Но даже самое сильное горе не может длиться долго. К тому же все сановники королевства собрались и пришли к королю просить его вновь жениться. Это предложение показалось королю кощунственным и исторгло у него новые слезы. Он сослался на клятву, данную им королеве, и не боялся, что его советникам удастся приискать ему принцессу более прекрасную и более стройную, чем его покойная жена, ибо считал, что это невозможно.