Сопротивление бесполезно

Макуш Тиана

— А Олег обалденный омлет сделал! И ещё есть бутерброды. А с кофе… Это ж просто — тут только одна кнопка выглядит более затёртой, чем остальные.

В самом деле, элементарно же всё, и так и кажется, что Лира просто играет, чтобы потешить самолюбие мелкого. Оказалось — нет. Их Верхняя (девушка?) чуть обернулась, задумчиво разглядывая управляющую панель, потом хмыкнула.

— Надо же, я и не обращала внимания. Умница, наблюдательный. А теперь, раз вы так расстарались, давайте позавтракаем.

Спустя пару минут тарелки заполнились, кофе дымился в чашках (для себя и Олега Вадька соорудил простой эспрессо), а они уселись по

обеим сторонам от Лиры. И только когда девушка похвалила его омлет, потрепав при этом по волосам, Олег понял, что ждал её реакции с замиранием дыхания. А внутри тут же разлилось удовольствие. Блин, да что ж с ним творится из-за этой девчонки?!

Продуктов оказалось маловато, так что омлет получился скромный, только червячка заморить, ну да главное хозяйке квартиры хватит, а они до обеда как-нибудь доживут. Почти закончив завтрак, Лира удобно устроилась на стуле, откинувшись на спинку, с явным наслаждением потягивая кофе и как-то таинственно улыбаясь, словно знала что-то забавное про них. Чёрт! Наказание! И, словно вторя его мыслям, Верхняя отставила чашку, потянулась и неуловимо изменилась.

— Что ж, я вам дала небольшую поблажку сегодня утром, но теперь сессия продолжается. Вы же помните, да, что время, которое мы проводим у меня, считается непрерывной сессией? — Вадька покраснел и виновато отвёл взгляд. Забыл. Он тоже забыл, но кивнул на зависший в воздухе вопрос. — Вот и славно. Однако в следующий раз снисхождения не ждите. За неподобающее поведение, отсутствие приветствия буду наказывать. Ёжик, ты у нас сегодня побудешь в роли Золушки. И это наказание, — стоило мысленно фыркнуть на такое «наказание», Лира продолжила, а по позвоночнику пробежал холодок. — Сначала помоешь посуду, потом всю кухню — столы, кафель, раковину, пол. После займёшься ванной. Не знаю, кто из вас её усвинячил, но пятна зубной пасты и клочья щетины терпеть не намерена.

Вадик сжался, но тихо перебил.

— Это я, леди. Простите. Не заставляйте Олега? Я сам.

— Не тебе решать, Дик. И три штрафных балла плюсом ко вчерашнему. За что?

— Нуу… За предложение?

— Это на первый раз прощаю. Думай.

Какое-то время висело ожидающее молчание, пока Вадик думал.

— За то, что перебил?

— Хорошо. Это один. И два за то, что посмел оспорить моё решение. Но что признался — молодец. Сколько у тебя всего баллов получилось?

Снова недолгая задумчивость, и мелкий огорчённо выдал:

— Восемь.

— Умница, считать умеешь. Но мне не нравятся такие цифры, так что округлим до ровного — десять. Ударов ремнём. А после того, как получишь своё, отправишься убирать, где насвинячил. Ёжик, тогда на тебе ванная на первом этаже, а также гостиная и коридор. Убрать всё тщательно, протереть пыль, помыть полы. И… делать всё это ты будешь голым, полностью.

Олег поперхнулся воздухом и во все глаза уставился на Верхнюю. Голым? Серьёзно? Судя по прищуренному взгляду, она совсем не шутила. Чёрт, чёрт, чёрт!!!

— Хорошо, леди, — ну а что ещё он мог ответить? Не будет в следующий раз насмехаться над этими долбанными баллами! — Эмм… А если кто-то придёт?

В серых глазах мелькнул озорной огонёк.

— Тебе остаётся только надеяться, что этого не случится. Хотя Лена — это моя домработница — по выходным не приходит. А так… Разве что брат, но он обычно предупреждает. Может и без предупреждения, конечно, тем более у него есть ключ… м-дааа. В общем, надейся, Ёжик.

Вот

же… шутница. А вдруг этот её брат в самом деле придёт? Закон подлости никто не отменял. Внутри начинало нарастать напряжение и лёгкий страх. И стыд. Правда, последнее настигло попозже, когда Олег, выполняя приказ, полностью разделся, и понял, что вот так, голышом, да ещё и во время уборки, выглядеть он будет донельзя глупо.

— Ах, да, забыла одно важное уточнение! Никаких швабр, Ёжик. Всё ручками. Тряпки, тазик и вода, всё. Нужное найдёшь в кладовке возле туалета.

Пипец! Вообще картинка маслом… Как представил, что ползает на карачках по полу, а член с яйцами в такт движениям болтаются между ног… Стыдобища! Ну Лира, ну выдумщица с больной фантазией! Кулаки сами собой сжались, как и зубы, злость зародилась где-то внутри и начала всплывать, подкатывать к горлу.

Подошедшую неслышно девушку он заметил, только когда та встала напротив. Встретился с внимательным, ищущим что-то взглядом… Чёрт! Чуть было всё не испортил. Сам же согласился на её условия, сам просил взять. А наказание заслуженное, тут ничего не скажешь. Кулаки разжались, а Лира чему-то кивнула. В следующий миг кожу обожгла резкая пощёчина.

— Понятно, за что?

Он лишь кивнул. Чего непонятного? За неприятие наказания, за сомнения, за злость.

— Вот и ладно. Запомни, Ёжик, не я держу тебя, ты сам. А чтоб всё запомнилось особенно хорошо, в следующий раз будешь делать уборку не просто голышом, но в крохотном передничке горничной из секс-шопа и с пробкой в заднице. Думаю, собачий хвостик тебе пойдёт, мохнатенький такой, колечком. Ммм?

Олега пробрало, передёрнуло неосознанно. И от вставшей перед глазами картинки, и от стегнувшего чувства унижения, и от… восхищения. Сейчас, всего несколькими словами, Лира обеспечила его почти полное послушание. Насколько это будет зависеть от него. Неизвестность пугает? О нет, вот эта вот известность пострашнее будет. Переживать… подобное не хотелось категорически.

— Вижу, ты меня понял. Давай, приступай. А ты, Дик, иди за мной.

Вадик поплёлся следом, как было велено, опустивший голову, несчастный. Ну да, ему эти десять ударов ремнём настоящая трагедия. С непривычки-то. Олег вздохнул и повернулся к раковине, стараясь не задумываться, как сейчас выглядит. Получалось не очень, и острое чувство стыда и унижения периодически подкатывало, опаляя жаром лицо и грудь. Зато был великолепный стимул работать в темпе, чтоб быстрее покончить со всем.

Криков мелкого он не слышал, как ни вслушивался — хорошая в игровой всё же звукоизоляция. Ну а где ещё могла проходить подобная экзекуция? Зато с самим братцем они столкнулись возле кладовки. Двигался Вадька осторожно, то и дело морщась, а лицо покраснело и слегка опухло. Ревел? Во даёт! Хотя для него десять ударов, наверное, действительно много и больно. Ну или непривычно и унизительно, как вариант.

Как ни старался Олег ускориться, с уборкой было покончено только часа через два. И не потому, что в квартире грязно, вовсе нет. Скорей он просто бесполезно возил тряпкой по и так чистому. Но приказ есть приказ, а площади не маленькие. Разогнувшись, выдохнул с облегчением — чем дальше, тем сильнее накапливалось напряжение и стыд, и радость, что никто так и не пришёл, обрушилась на сознание расслабляющим ватным одеялом. Он смог! Переломил себя, заставил принять наказание, выдержал. И, словно насмешка, сбоку раздалось: