Сорок монет
Шрифт:
— Интересно, за сколько дней можно дойти отсюда до Амударьи?
— Если напрямик, то дней за семь-восемь можно, пожалуй, добраться, — рассудительно прикинул Аман. — Ну, а если идти берегом канала, то, конечно, больше.
— И всё время пески, одни только пески?
— Нет, среди барханов встретятся и такыры, такие ровные и гладкие, хоть в футбол на них играй, А потом пойдут солончаки, а ещё дальше — полоса плодородной земли вдоль берега Джейхуна… А ты что, и впрямь собралась одолеть такое расстояние
— Это я понимаю… — вполне серьёзно ответила Сульгун. — Знаешь, каждый раз, когда мне удаётся попасть в пустыню, я жалею, что не стала геологом.
— Думаешь, геологам легко приходится?
— А какой вообще интерес заниматься лёгким делом? — убеждённо произнесла она и стала неторопливо спускаться с бархана.
Спускались они молча. Внизу Аман первым делом сунул руку в канал, удостоверился, что вода совсем тёплая, и заявил:
— Лично я намерен разок окунуться.
— Настоящий человек не должен быть эгоистом, — тоном упрёка заметила девушка.
— Прости, Сульгун, я не решился предложить тебе, потому что совсем светло, а ты, кажется, не взяла с собой купальника… Пошли вместе!
— Нет уж, теперь поздно оправдываться.
— Честное слово, Сульгун, я думал, что ты будешь стесняться.
— Знаю, знаю, что ты думал, — продолжала подтрунивать над ним девушка. — Просто ты только о себе заботишься. Вот и проговорился.
— Да, мне сегодня с тобой не сладить, — пришёл к выводу Аман и, мгновенно раздевшись, бросился в воду, норовя в наказание как следует обрызгать спорщицу.
Он поплыл по лунной дорожке и, достигнув середины канала, повернул назад, успев заметить силуэт Сульгун, метнувшейся с берега в чернильный мрак потока. Через несколько минут они уже гонялись вплавь друг за другом, произнося с хохотом страшные клятвы и взаимные угрозы. В конце концов Аман удрал от преследования на берег, крикнув оттуда:
— Лично я здорово проголодался.
— А мне стало холодно, — донеслось из воды.
— Если так, вылезай. Не бойся, я отойду подальше.
Сульгун вышла на песок, выжала мокрые волосы, попрыгала на одной ноге, чтобы вылить воду из уха, и стала одеваться.
— Аман, ты где? — крикнула она через несколько минут в темноту и звонко рассмеялась. — Ты почему от меня бегаешь?
— Ай, ну просто так… — донёсся до неё смущённый голос парня.
И снова в тишине ночи прозвенел её смех.
— Ты почему смеёшься? — спросил он, подходя поближе.
— Ай, ну просто так, — ответила она ему в тон.
Они присели у освещённого склона бархана, и Аман принялся разворачивать свёрток, с которым таскался весь вечер. На свет появились бутерброды, сыр, булочки с изюмом, плитка, шоколада, бумажные стаканчики и даже бутылка вина.
— А ты мне
— Выходит, раньше не нравился?
— Я не знаю, что было раньше и что будет позже. Я говорю про сегодняшний день, вернее, даже про сегодняшнюю ночь, про сейчас.
— Чем же я тебе сейчас так угодил?
— Тем, что, оказывается, умеешь себя держать. Или, может, я ошибаюсь? Может, ты просто ещё не собрался с духом?
— Нет, не ошибаешься, Сульгун! — горячо воскликнул Аман. — Будь на твоём месте другая…
— Ну, что бы ты сделал?
— Я бы уже давно обнимал её и…
На миг ему показалось, что сейчас девушка снова рассмеётся. Но она сразу прониклась признательностью к нему за эту горячность, которую он вложил в свои слова, и тихо спросила:
— Ты меня боишься?
— Я тебя люблю, — так же тихо ответил Аман, пытаясь прочесть в её глазах ответ на своё признание. — А когда любишь по-настоящему, оказывается, и ведёшь себя по-другому…
Сульгун забыла про еду и долго сидела безмолвно, глядя на лунную дорожку, пересекающую канал, Аман тоже молчал.
— Ты почему умолкла? — не выдержал наконец он. — Тебе не по душе мои слова?
— Ну, что ты! — еле слышно произнесла Сульгун. — Я ведь об этом давно знаю.
— Тогда почему же ты загрустила?
— Есть на то причина…
— Ну, скажи, какая! — Аман, подложив руки под голову, лёг на спину и теперь преданно смотрел на неё снизу вверх. — Скажи, что тебя печалит?
— Понимаешь, Аман, — начала она, неуверенно подбирая слова. — Всё у нас с тобой хорошо, но одно меня давно тревожит… Я тебе сейчас объясню, только ты не обижайся, ладно?..
Но тут её внимание отвлекли какие-то силуэты, внезапно появившиеся неподалёку, у самой воды. Сульгун никогда прежде не видела джейранов, свободно разгуливающих по пустыне, и потому пришедшая на водопой косуля с двумя детёнышами в первый момент совершенно заворожила её. Она непроизвольно подалась в ту сторону и прошептала:
— Смотри, Аман, смотри!..
Парень порывисто вскочил, ещё не понимая в чём дело, и, конечно, спугнул осторожных животных. Они метнулись от воды и мгновенно исчезли из виду.
— Это же джейраны! — успокоил он девушку. — Хотели напиться. А мы им помешали, — с сожалением добавила Сульгун.
— По-моему, они помешали нам, — усмехнулся Аман. — Ты ведь уже готова была сказать мне что-то очень важное. Ну, я слушаю.
— Не торопи меня, Аман. Я ведь буду говорить о вещах малоприятных для тебя.
— Приятных или неприятных, я готов выслушать.
— Ну, если так, то скажи мне честно, зачем ты уехал из родного колхоза, почему изменил своей специальности, что ты нашёл в своём автопарке?