Сорок уроков русского. Книга 1

Алексеев Сергей Трофимович

И, как всегда, в первую очередь пострадала самая уязвимая составляющая наряда — Вера, ибо она зиждется исключительно на убеждении, духовной категории. Полагаю, в это время и началась длительная, болезненная борьба с крамолием. И одновременно скифы начинают приспосабливать орудия производства и охоты в оружие для битв, становятся агрессивными, воинственными. Примерно в это же время начинается строительство Великой Китайской стены, якобы предназначенной от неспокойных северных соседей. Но почему-то бойницы ее по гребню, да и в башнях направлены на юг! Да и не было в Китае культуры возведения подобных оборонительных сооружений. Посмотрите на их дворцы эпохи Цинь? Точнее на фундаменты, отрытые археологами...

Руками пленных китайцев — согласен. Которые научились строить и впоследствии, передавая навыки, уже достраивали

стену вплоть до XVI века, но уже с бойницами на север. Хоть бы при реставрации для пущей убедительности наши китайские товарищи развернули бойницы. Глядишь бы, примелькалось, и еще одна историческая «справедливость» восторжествовала...

Но оставим это чудо света и вернемся к уроку убеждения. После многовековых междоусобных «религиозных» войн мирные пахари, ловцы и скотоводы обрели воинственный характер, овладели оружием и, самостоятельно соединившись в племенной союз, пошли на запад уже под псевдонимом гунны. Дабы восстановить прежнее царство. Баламир, а потом и Аттила штурмовали Средиземноморье, точно зная, откуда исходит разрушающее наряд зло. (Это же сделал потом вещий князь Олег.) Но их агрессивные убеждения были уже иными! Простодушные варвары-идеалисты не изучали диалектического материализма и не ведали того, что единожды разрушенный лад невозможно восстановить в прежнем виде.

Романтиков, как всегда, подводят их убеждения...

Если гласная У возглавляет слово, то выполняет три основные функции — придает завершенное действие (бить — убить, зреть — узреть), меняет значение (бог — убогий, род — урод), или полностью скрывает первоначальный смысл, как в словах уважение, убеждение. Но если уважение раскрывает суть в слове важный (значимый, горделивый), то ни в одном словаре вы не отыщите слов беждение, беждать, бедить. То есть без знака У их вроде бы даже не существует. Вероятно, лингвисты задумывались над сутью этого слова, и некоторые вывели его от беды). В чем даже Фасмер засомневался, ибо никак уж не вяжется понимание этого слова в XIX веке с убеждением, означающим выстраданную точку зрения, можно сказать, веру, с несчастьем. Хотя как знать: иногда убеждения приносят беду. И те, кто случайно угадал коренное значение, были не так и далеки от истины.

Беда не такая уж и беда, коли знать, что слогокорень БЕ (Б А) означает белый, светлый. Ну а ДА — давать (добро). Почему же тогда отрицательное значение? Да все по идеологическим опять же соображениям, отнесенным ко временам борьбы с крамолием. Война с солнцепоклонниками оставила в Даре Речи глубочайший след, пытаясь исторгнуть или опорочить все, касаемое прежней веры. Существует слово БЕЗ — отраженный, благодатный свет, буквально, Белый Свет, если еще точнее — сияющий. БЕЗдна воздушная, атмосфера, пустое неозираемое, сияющее пространство для жизни, океан, точнее окиян. Сначала слово стало выражать только пустоту, отсутствие, ставилось на последнее место (бежит курица по улице, хвоста без). Впоследствии превратилось в предлог, затем во все отрицающую приставку, слилось, спеклось с другими словами, смысл исказился и вместе с ним исчезла магическая суть, сияние.

А много позже, в христианские времена, оно и вовсе превратилось в БЕСа, который стал мерещиться всюду. (Впрочем, как и Люцифер — сияющий). Судьба слов без — бес перекликается с раз-рас, и призваны они освещать слово. Однако быть бы им вечным префиксом, словообразовательной единицей, коли не качества Дара Речи, охарактеризованные М. В. Ломоносовым для всех времен и явлений: ничто не берется из ничего...

Полностью истребить значение слогокорня БЕ не удалось самым

ретивым реформаторам языка, и мы теперь мирно БЕседуем за чашкой чая. Обязуемся БЕречь славу дедов, обносим себя оБЕрежным кругом, дабы оБЕспечить БЕзопасность. И если вспомнить, что бала в некоторых славянских наречиях (русском и санскрите тоже) — белый, сияющий, то раскрываются слова баловать, цимбала (музыкальный струнный инструмент), наша балалайка. А еще бал (праздник), балакать, балагурить, баламутить (свет мутить!) И даже слова балаган и балаболить приобретают совершенно иной смысл.

А есть еще у слова убеждение синоним, который живым и здоровым выскочил из горна перековки — увещевание. То есть насыщение разума, духа мудростью, позволяющей такую роскошь, как убеждения.

Разве что увещевание ныне звучит как утешение, но и это вполне вписывается в смысл слова, ибо нет на свете утешения, более сокровенного, чем овладение веществом, особенно для человека мыслящего.

Познание. Урок сороковой

Еще в предисловии к «Урокам...» я говорил, что всякий новорожденный осваивает мир посредством органов чувств и за короткий срок совершает невероятные успехи, проявляя при этом способности, сравнимые разве что с божественными. Не умея ни читать, ни писать, ни даже говорить толком, чтобы задавать вопросы. То есть младенчество — это особый период познания мира, когда наше, взрослое, вмешательство минимально, впрочем, как и воздействие на детское сознание. Физиологи, разумеется, отнесут гениальные способности к инстинктам: дескать, это заложено природой, как сосательный рефлекс, реакция на горячо — холодно, горько — сладко, больно — приятно. Вероятно, подобным суждением можно объяснить многое, но все-таки большую долю знаний, особенно сложных, ребенок получает самостоятельно, включая собственное, оригинальное аналитическое мышление, сообразуясь с индивидуальным, характерным для каждой души ассоциативным воображением. Иначе бы все люди на Земле были одинаковыми, как клоны. А мы разные, даже в одной семье, связанной кровным родством, и в этом заключается спасительный принцип многообразия мира Только ли инстинктом руководствуется ребенок, когда начинает плакать, если родители в его присутствии ссорятся? Каким образом, за счет чего совсем крохотный младенец живо реагирует на тональность голосов, на слова, произнесенные в гневе? И совсем иначе — на нашу радость, ласку и любовь? Мало того, будучи еще в чреве, он чутко отзывается на сигналы внешней среды, например, чувствует тревогу матери или напротив, ее благостное состояние. Поэтому в старину беременных по возможности ограждали от сильных волнений и переживаний, не сообщали о смерти близких, не пускали на похороны, на пожары, не давали слушать набат. Но зато позволяли заниматься всяким нетяжелым трудом, более связанным с рукоделием и работой в поле. Жать жито и прясть разрешалось до первых схваток и при этом непременно петь. Поэтому еще наши деды-бабки рождались иногда в поле, на полосе.

Ладно бы прясть, но вот работать серпом и вязать снопы вроде бы нелегко, но опытные старухи-повитухи говорят, будто плод, еще не рожденный человечек, знает два этих женских труда, перестает толкаться, успокаивается, умиротворяется и принимает правильное положение накануне родов. А при опасности рождения младенца с «волчьей пастью» (если в роду уже таковые были), то жать хлеб и вязать снопы следует’ в обязательном порядке, особенно в первые месяцы беременности: мол, от этого нёбо срастется, свяжется. Если будущая мать жнет, прядет и поет — значит, младенец родится здоровым, с нормальной физиологией и психикой. И здесь, скорее всего, речь идет о неком форматировании сознания младенца, формировании его нервной деятельности и структуры еще до рождения. Вспомните пример с соловьем если отец не будет петь поблизости от гнезда, птенцы появятся на свет безголосыми.

А надо еще отметить, что у новорожденного, постигающего мир через чувства, вроде бы и нет еще никакого багажа знаний, чтобы анализировать сложные цепочки событий и обстоятельств. Казалось бы, опыт лишь приобретается, накапливается, но каким образом тогда ребенок так стремительно получает знания об устройстве мира? Что-то нас, взрослых, восхищает в его суждениях, что-то настораживает или вовсе повергает в шок, и мы тогда произносим успокоительную фразу: мол, устами младенца глаголет истина. А чаще и вовсе не прислушиваемся или не вникаем в то, что он там лепечет. И зря...