Сотовая бесконечность

Вольнов Сергей

Тёткиных парней убил нурманин, пытавшийся тётку, женщину ещё молодую и ядрёную, снасильничать. Обое, что Вадьша, что Срадьша, бросились мать защищать-то! Ну и порешил их нурман-то подлый. Да и Забаву саму тож.

Так и стала Марья круглою сиротиною. Совсем у неё родни никакой не осталось. Ни близкой, ни дальней.

Да и Алёнка нежданно стала единой хозяйкой подворья. Всё семейство ейное нурманы кровавые истребили.

А бывши соседями, Марья с Алёнкой обвыклись-то да и стали горе мыкать и хозяйство вести разом.

Марья потихоньку и кузнечить зачала…

Благо, тятю слушала дуже уважно, что девицам-то не свойно. И вышла кузница-то куда тем мужикам! Мастерица настоящая. Были у ней, конешно, два подручных-молотобойца. Здоровенные лбы, только силою медвежьей и славные. А она чувствовала душу металла. Истинно чудные вещи из кузни её выходили.

Таки мечи да иншее ковала Марья, дочь кузнецова, что не могли окружные вои и охотники на неё нахвалиться.

Вот и Алёнка в пригоде стала! Пока Марья в кузне пропадает, Алёнка домовое хозяйство ведёт.

И съезжались теперича к ней, «жёнке», вои да охотники маститые, требовавшие то наконечники ко стрелам, то ножи, то к копиям вострецы. Всяко…

– Марья Ондревна!

Войдя в светлицу, Алёнка отвесила земной поклон.

– Из Овражного селища охотники прибыли. С дарами богатыми!

На дарах она сделала особое ударение.

– И чего ж хочут оне? – холодно поинтересовалась Марья.

– Дак наконечников для стрел! – отповела Алёнка, к тому времени уж девица на выданье и первая невеста на селище. И сваты приходили той весной к старостихе Марье! И вели с ней беседы мужские. О целости рода, об счастье охотном.

– Да и меч-то для отпрыска свово, нурманского, желают.

– Ладно, – стряхивая с себя последние воспоминания, Марья настроилась на обычный бабий лад. Надо было б ещё и Лексея к делу пристроить! Неча ему боле скотину гонять. Он же богатыря сын! Ему на роду написано воином бывать. Землицу родную да людишек прочих от погибели боронить.

Спервоначалу ж – обучиться оружье ладное мастерить…

Больше года миновало с того утра, когда Тич, в который раз пережив карусельное падение с неба, отправилась на кухню и призывный сигнал терминала застал её на полпути.

С того утра она не отвлекалась на «личную» жизнь. Ни разу не уходила в прошлое Локоса. Практически все её помыслы, за исключением малой толики, устремлялись в иные миры. Легально в один иной мир, Землю, тайком – в другие. Да, на деле миров оказалось больше. Два, возможно, три… География не совпадала. Принц и маршал перемещались не только во времени и не только в пространстве планетарного масштаба. Меняя дислокацию, они совершали переходы в космосе. Но вернуться на Землю не могли… Сообразил ли это многоопытный Виталий?

Природа мысли материальна. Желания осуществляются в буквальном смысле. Тич Эйлес Кена и все похожие на неё прекрасно об этом осведомлены. Овеществление задуманного, претворение фантазии в реальность – их дар. Проявляется он не у всех одинаково, способности варьируются, но суть – мысль способна влиять на материю – идентична. (Даже внешность, физическая оболочка, под влиянием истинного желания

способна измениться, чтобы полнее соответствовать моменту истории и специфике театра военных действий.)

Вопрос: кто испытывает постоянное желание удержать подальше от Земли сына Верховной главнокомандующей и его наставника-экзаменатора, командующего УСО???

Безвылазно находясь в своей квартире больше года, она со временем приспособилась к малоподвижному образу существования. Тело чувствовало себя хорошо. О нём заботились, его нагружали физкультурными упражнениями, кормили, мыли, холили и лелеяли – в прямом смысле.

Разум чувствовал себя хуже. Приступы боли повторялись, реже, но… Терзания иногда беспокоили душу. Но в общем и целом организм, паче чаяния приспособившийся к напряжённейшему, изматывающему военному походу, держался молодцом. Человек ко всему привыкает. Даже к раздельному существованию тела и разума.

Даже к постоянно висящей над головом небесной глуби, в любое мгновение могущей опрокинуться и свалиться.

Даже к постыдной симпатии, питаемой к одному из землян. Соплеменнику ВРАГОВ, опрокинувших небо…

Как-то она позволила себе немного отвлечься от выполнения задания, вынырнула в мир Локоса и осмотрелась. Апартамент несколько изменился. Ощущалось постоянное присутствие другого человека. Причём мужчины. В данный момент его рядом не было, но следы отпечатались повсюду.

Она хотела было потянуться к его разуму, познакомиться поближе, но в этот момент пришлось вернуться на войну. Алекс и Виталий в очередной раз поменяли место и время пребывания, они отправились в джунгли Вьетнама, пообщаться с хитрыми бестиями – вьетконговцами.

Земные из полона освободились. Кавказский захват был затеей Лёхи, строптивый мальчишка пожелал испытать на собственной шкуре, что будет, если воевать КАК ВСЕ, не имея в запасе аварийное бегство. Убедился. Ему не понравилось. Плен и без того позор, а плен у шалых от пролитых рек крови мусульман – и позор запредельный, и унижение несусветное… Обезвредив немалую банду, отомстили и ушли в подводный спецназ, бороться с врагом аморфным, сыпучим, но безжалостным и страшным, «белой смертью». Повоевав с наркомафией, они долго и многообразно сотрудничали с братьями-югославянами на Балканах, особенно во время американской интервенции в Сербию, и теперь вот ушли драться с янки в Индокитайскую «степь». Через неделю-другую-третью наверняка покинут ряды адептов Хо Ши Мина и опять прибьются к одной из славянских армий, коих множество разбросано по эпохам и странам…

У земных прослеживалось отчётливое стремление в войнах принимать сторону славян, даже если те бывали не совсем правы. «Иноземные» – так для простоты Тич звала принца и маршала – тоже не чурались аналогов славян в других мирах, но при случае могли и против них выступить. Земные либо участвовали в баталиях, где не было славянских войск, либо служили в армиях государств, образованных славянскими народами, предпочитая обитавших на востоке и юго-востоке Европы – русский, украинский и белорусский…