Сотрудник агентства "Континенталь"
Шрифт:
– Письмо, конечно, мог послать местный, – медленно произнес я. – Или похититель хочет выдать себя за местного и делает вид, что не знаком с Коллинсонами.
Верно. Насколько я знаю, ни у кого из местных моего городского адреса нет.
– А у Ролли?
– Если только узнал его от Коллинсона, записку я начеркал на обороте карточки.
– О звонке или о письме вы кому-нибудь рассказывали? – спросил я.
– Звонок упомянул при гостях ночью в пятницу – тогда я еще думал, что это шутка или ошибка. А письмо не показывал никому. Даже сомневался, стоит ли вообще показывать, и сейчас сомневаюсь. Меня что, будут теребить?
– Конечно. Но зачем расстраиваться? Вы же не любите узнавать о трагедиях по чужим рассказам. А пока мне нужны адреса ваших гостей. Если и они и Коулманы подтвердят, что вы находились с ними в пятницу и субботу, ничего страшного вам не грозит, хотя допроса с пристрастием в Кесаде не избежать.
– Отправимся туда сейчас?
– Я еду вечером. Встретимся утром в гостинице «Сансет». У меня как раз будет время потолковать с властями, чтобы они не засунули вас в каталажку прямо с дороги.
Я вернулся в агентство и позвонил в Кесаду. Поймать Вернона и шерифа не удалось, говорил я с Коттоном. Я передал ему полученную от Фицстивена информацию и пообещал утром привезти романиста на допрос.
Полицейский сказал мне, что поиски девушки идут пока безрезультатно. По сообщениям, ее видели – почти в одно и то же время – в Лос-Анджелесе, Юрике, Карсон-Сити, Денвере, Портленде, Тихуане, Огдене, Сан-Хосе, Ванкувере, Портервилле и на Гавайях. Все звонки, кроме самых идиотских, проверяются.
В телефонной компании мне дали справку, что звонок Фицстивену в ночь с пятницы на субботу был не междугородный, а из Кесады в Сан-Франциско в это время вообще никто не звонил.
Перед уходом из агентства я снова заглянул к Старику и попросил его убедить окружного прокурора, чтобы Аронию Холдорн и Тома Финка выпустили под залог.
– В тюрьме от них мало проку, – объяснил я. – А на свободе, если за ними последить, они, глядишь, на что-нибудь нас выведут. Прокурор, думаю, не станет возражать, у него все равно не выйдет предъявить им обвинение в убийстве.
Старик обещал похлопотать, а в случае их освобождения – отрядить людей для слежки.
Я отправился в контору Мадисона Эндрюса. Когда я рассказал ему о звонке, о письме и затем объяснил, что все это может значить, адвокат потряс седой шевелюрой и сказал:
– Верны ваши объяснения или нет – не знаю, но окружным властям придется бросить версию, будто Коллинсона убила Габриэла.
Я с сомнением покачал головой.
– В чем дело? – спросил он, вспыхивая.
– Наверняка решат, – предсказал я, – что письмо специально состряпано, чтобы ее выгородить.
– Вы так думаете? – На скулах у него заиграли желваки, а косматые брови поползли вниз, на глаза.
– Может, и не решат. Ведь если это уловка, то слишком уж наивная.
– Какая там уловка! – заговорил он на повышенных тонах. – Хватит чепухи. Никто из нас и не знал в то время об убийстве. Даже тело еще не успели найти...
– Конечно, – согласился я. – Поэтому-то, если письмо окажется липой, Габриэле несдобровать.
– Ничего не понимаю, – сказал он досадливо. – То вы утверждаете, что девушку кто-то преследует, то говорите о ней как об убийце. А что вы на самом деле думаете?
– Ни то, ни другое не исключено, – сказал я с не меньшей досадой. – И какое имеет значение, что думаю я? Решать будет суд присяжных, когда ее найдут. Проблема сейчас в другом: если письмо настоящее, то как вы поглядите на десять тысяч выкупа?
– Никак. Увеличу награду тем, кто ее отыщет, и назначу награду за арест похитителя.
– Неверный ход, – сказал я. – Награда и так уже обещана. Единственный способ улаживать дела с похитителями – соглашаться на их требования. Мне это и самому не по душе, но другого способа нет. Даже если он не зверь, страх, неуверенность, нервы, разочарование могут в любой момент превратить его в опасного маньяка. Сначала выкупите девушку, а уж потом начинайте драку. Требуют платить – плати сколько требуют.
С тревогой в глазах, но упрямо выпятив челюсть, он подергал себя за лохматые усы. Победила челюсть.
– Будь я проклят, если дам хоть доллар.
– Ваше дело. – Я встал и потянулся за шляпой. Моя задача – найти убийцу Коллинсона, а гибель девушки скорей всего мне только поможет.
Он не ответил.
Я пошел в контору Коллинсона-старшего. На месте его не оказалось, и я рассказал обо всем Лоренсу.
– Уговорите отца дать деньги, – закончил я. – Они должны быть готовы к тому времени, как похититель пришлет инструкцию.
– Отца не надо уговаривать, – сказал он не задумываясь. – Чтобы обеспечить ей безопасность, мы заплатим сколько угодно.
16. Ночная охота
Я сел в поезд, уходивший на юг в пять двадцать пять. В семь тридцать мне пришлось сойти в Постоне, пыльном городке раза в два больше Кесады, и в одиночестве полчаса трястись до места на обшарпанном автобусе. Когда я вылезал у гостиницы, зарядил дождь.
Из здания почты навстречу мне вышел Джек Сантос, журналист из Сан-Франциско.
– Привет. Есть что-нибудь новенькое? – спросил он.
– Возможно. Но сначала надо рассказать Вернону.
– Он у себя в номере, по крайней мере, был там десять минут назад. Кто-то получил письмо с требованием выкупа? Правильно?
– Да. Он уже успел сообщить?
– Начал Коттон, но Вернон ему помешал – сказал, что это пока не для печати.
– Почему?
– Единственная причина – сведения давал нам не он, а Коттон. – Уголки тонких губ Сантоса поползли вниз. – У них, у Вернона, Финн и Коттона, соревнование – чье имя и фото будут чаще мелькать в газетах.