Сотрудник ЧК
Шрифт:
– Что же делать?
– Может быть, остановить часы? – предложил молодой сотрудник Особого отдела. – Придержать стрелку- и все, остановятся.
– Нельзя, – возразил комендант. – Почем я знаю, какой взрыватель. Задержишь стрелку – тут она и сработает. Вернее всего унести в степь, пусть там и взрывается.
– Погоди. Пусти-ка. – Величко, отстранив коменданта, присел к столу.
Осмотрев мину и циферблат, опросил:
– А это что за стрелка, третья?
– Регулятор, – объяснил комендант. – Вроде дистанционной трубки. Поставили ее на определенное время, как дойдет, так она и сработает.
– Михалев, поди-ка сюда, – позвал Величко. Алексей подошел.
– Смотри, на когда поставлено…
Длинная серебристая стрелка острым концом стояла двумя минутными делениями ниже цифры 8.
Алексей, не веря своим глазам, наклонился к самому циферблату. Сомнений не оставалось: взрывная машина была настроена на восемь часов, даже немного раньше…
– Когда же, по-твоему, она должна рвануть? – негромко спросил коменданта Величко.
Комендант подумал.
– Минут этак без двадцати восемь.
Все одновременно посмотрели на циферблат. Было двадцать две минуты седьмого.
– Что же ты говорил – в десять? – вырвалось у Илларионова.
– Тихо! – осадил его Величко. – А скажи, товарищ комендант, перевести эту стрелочку подальше, часиков этак на двенадцать, нельзя?
– Кто ж его ведает, – сказал комендант, придвигаясь к столу. – Попробую…
– Э, нет, – остановил его Саковнин, – разворотишь мне все тут к чертовой матери! У тебя еще больше часу. Бери эту чертовщину и неси подальше, в степь, пробуй там. В крайнем случае – взрывай.
Мину снова уложили в мешок, и комендант, сопровождаемый Туляковским, унес ее.
– Все ясно, – сказал Величко. – Михалева обвели. Известный прием. Чтоб не трусил. Он для них особой ценности не представляет: взорвал бы штаб и ладно, больше не нужен… Думается мне, так. Ты, Михалев, прав: одним взрывом не обойдется. Еще что-то готовится. Вопрос: откуда они начнут?
– А адреса? – напомнил Алексей.
– Грош цена этим адресам! Я тебе десяток таких адресов могу дать. В девять часов их велено обойти, а в половине восьмого из тебя делают жидкую кашицу! Единственное место – это где ты видел Смагина. Пойдут туда Илларионов и Воронько. Товарищ Саковнин, выдели им бойцов для облавы. Людей из Особого отдела прошу в мое распоряжение: оцепим базар… Второй адрес – сама Федосова, Михалев, бери наших ребят и жми туда без промедления, живо!
Саковнин завертел ручку полевого телефона.
БАНДИТЫ
Солнце еще только шло на закат, когда Алексей с группой добежали до Портовой улицы.
– Расставь людей, – приказал Алексей Храмзову. Займи соседние дворы. Двух – трех пошли к реке.
– Ты один пойдешь? – спросил Володя.
– Пока один. Если что – выстрелю или свистну. До тех пар с места не трогайся.
– Давай.
Алексей пошел к дому Федосовых.
План у него был такой: сказать Маркову, что все сделано, машина надежно пристроена, а по явкам не пошел потому, что за ним, кажется, начали присматривать. С большим трудом удалось незаметно ускользнуть из штаба – и сразу сюда: предупредить… Что дальше- будет видно. Главное – добраться до Маркова, держать его на мушке, а там…
Ворота и калитка были заперты. Алексей перелез через забор. В федосовском саду было, как всегда, тихо. Ветер улегся к вечеру. Под ногами тонко похрустывали опавшие листья. Возле дома ни шороха, ни звука.
«Затаились, – подумал Алексей, – ждут».
Он взбежал на заднее крыльцо. Дверь была заперта на висячий замок. Алексей соскочил с крыльца и, задрав голову, посмотрел на Динино окно. Оно было плотно закрыто ставнями. И тут он заметил, что в доме заложены все окна. Еще не понимая, что это значит, Алексей оглянулся по сторонам и увидел запертый курятник, пудовый замок на дверях сарая, а на крышке круглого выложенного кирпичами колодца – железную щеколду, прикрученную толстой проволокой. Что за черт!..
Алексей забарабанил кулаками в ставню. Тишина.
«Погреб! – мелькнуло в голове. – Спрятались в погребе!»
Сквозь кусты, напролом, похолодев от тревоги, он бросился к малиннику позади беседки.
Дверь погреба была распахнута настежь. У порога подсыхали выплеснутые на землю остатки бобового супа, валялись какие-то тряпки.
Алексей крикнул:.
– Эй, кто здесь?
Никто не отозвался. Голос потонул в глухой черноте подземелья.
Алексей сбежал вниз по лестнице, нашарил в кармане спички, чиркнул, вспыхнул огонек.
Погреб был пуст, и только голые топчаны, брошенный на полу тулуп да разбитая бутыль напоминали о жившем здесь Маркове.
Алексей осмотрел все углы, зачем-то даже сдвинул с места кадку с солеными огурцами, и лишь тогда до него в полной мере дошло, как велика постигшая его неудача. Удрали! Все удрали – и Марков, и Дина, и даже родителей ее увели! Почему? Что случилось? Узнали правду про него? Но как, от кого? Где их теперь искать? Все, казалось, было так тщательно продумано, подготовлено, и на вот!..
Алексей присел на край кадушки, ошарашено провел рукой по лицу. Что теперь делать?
Свет, лившийся сверху из распахнутой двери, внезапно померк. Кто-то остановился у входа. Алексей подумал, что это Володя Храмзов, не дождавшись сигнала, уже занял двор, и хотел было окликнуть его, но тут раздался знакомый писклявый голос:
– Ну-ка, вылазь!
Прыгая через две ступеньки, Алексей бросился наверх.
Наверно, никому и никогда еще вид толстого и безбородого Севиного лица с широким, как картофельная нашлепка, носом и черными от угрей ноздрями не доставлял такой радости, как Алексею. В одно мгновение к нему вернулась надежда: раз Сева здесь, значит, и остальные поблизости!
Сева стоял напротив входа, держа в руке большой многозарядный кольт.
– А я думаю, ты или не ты? – проговорил он, настороженно разглядывая Алексея своими маленькими глазками в красноватых веках. – Как сюда попал?
– Где Марков? – крикнул Алексей.
– Марков? – как будто даже удивился Сева. – А на кой тебе Маркова?
– На кой, на кой! После будешь спрашивать! Где он?
– Где надо, там и есть.
– Не финти, сволочь! Веди к нему живо!
– Да что случилось? Постой! Ты ведь должен был… Почему ты здесь?