Сотворение брони
Шрифт:
Уместно вставленная латынь и то, что за ней последовало: не отягощенные лишними выкладками описания танковых клиньев, обходов, окружений, которые, по мнению Гудериана, сумеют решить и судьбы отдельных сражений, и судьбы целых войн, лаконичное изложение плана создания нового вермахта - плана, для осуществления которого нужны танки, танки и еще раз танки, - все это уже было подано ярко, броско и послужило хорошим трамплином к главному разговору, ради которого и собрались участники секретного совещания.
– Уважаемые господа! Фюрер лично следит за каждым шагом немецкого танкостроения.
И Гудериан рассказал, как артиллерийское управление рейхсвера упорно противится планам установки на танках пушек калибра свыше тридцати семи миллиметров,
– Пока производство новых артиллерийских систем ограничено Версальским договором - надеюсь и верю, что он доживает последние дни, - нам приходится мириться с такой маломощной пушкой. И все же мне удалось договориться с господином Мюллером, и конструкторы фирмы проектируют на будущий танк рейхсвера башню большего диаметра, чем нужно для пушки калибра тридцать семь. Впрочем, обсудим сначала то, что есть на сегодняшний день.
Мюллер поднялся, подошел к широкой нише, откинул портьеру. В нише стоял стенд с чертежами, а на высокой подставке - макет прошедшего заводские испытания легкого пулеметного крупповского танка T-I.
– Прошу поближе, коллеги!
Раньше других у чертежей оказались двое с Аугсбург-Нюрнбергского машиностроительного завода. За ними - представители фирм «Даймлер-Бенц», «Хеншель» и директор заводов концерна «Рейнметалл».
Пока гости осматривали чертежи и макет нового крупповского танка, Мюллер сообщал его данные:
– Броня семь - тринадцать миллиметров, вооружение - два пулемета, скорость - сорок километров, вес - пять тонн, экипаж - два человека.
Внимательнее других смотрели чертежи и слушали объяснения Мюллера два баварца - владелец Аугобург-Нюрнбергского машиностроительного завода и руководитель его секретного танкового КБ. Никто из присутствующих еще не знал, что на Аугсбург-Нюрнбергском заводе приступили к проектированию танка с легкой пушкой двадцатого калибра, броней пятнадцать миллиметров и скоростью сорок пять километров в час. Проектирование находилось в начальной стадии, и завод, боясь конкуренции более мощных фирм, прятал свой секрет.
Мюллер между тем отвечал на многочисленные вопросы. Присутствующих интересовало, какие узлы и детали хотелось бы Круппу получить от их фирм, в какие сроки и в каком количестве. Здесь, у ниши, а затем опять за столиками шел уже практический разговор дельцов о ценах, прибылях, о том, много ли машин закажет рейхсвер в ближайшие год-два. Последнее уже относилось к Гудериану, а он, окончательно решив про себя, что T-I по бронированию и вооружению слишком слаб, чтоб надолго на него ориентироваться, не стал называть цифр. Сказал лишь, что цель, которую ставит перед собой генеральный штаб, - сравняться по количеству танков с хорошо вооруженными армиями передовых танкостроительных держав.
– Мы
Гудериан заметил, как загорелись глаза у промышленников: такое услышать в кризисное время! Они забыли о марочном вине на столиках - что-то записывали в блокнотах, что-то подсчитывали, - и этот момент Гудериан счел подходящим, чтобы высказать недовольство качеством танковой брони.
– К сожалению, я не успел уточнить, какой завод прислал на артиллерийский полигон образцы стальных плит для испытаний. Мы их вчера подвергли обстрелу бронебойными пулями из пулеметов. Дистанции были обычными, а плиты легко пробивались.
Все посмотрели на Мюллера и директора «Рейнметалла» - только на их заводах производили в последнее время броню для танков. Мюллер оставался улыбчиво спокойным, а директор «Рейнметалла» побелел, сказал, что его заводы не прокатывали и не отсылали никому подобных плит, и он просит не смешивать его фирму с магдебургским «Грузонверке».
«Грузонверке» принадлежал Круппам, и в другой обстановке Мюллер дал бы достойную отповедь конкурентам, но роль радушного хозяина вынудила его признаться, что плиты на полигон были действительно направлены с «Грузонверке» по ошибке, из забракованной контролерами партии, что виновные наказаны и подобное не повторится.
Чтобы не возвращаться к разговору о плитах, Мюллер сообщил, что модель T-I проходит на предприятиях Круппа под названием «сельскохозяйственный тягач ЛаС» и именно так будет фигурировать во всех документах фирм, которые согласились участвовать в кооперации. Тут он увидел входящего в комнату высокого господина и, облегченно вздохнув, поспешил представить его присутствующим:
– Мы пригласили на совещание уважаемого Фердинанда Порше, почетного доктора технических наук, отца «фольксвагена» и спортивных автомобилей мирового класса, конструктора экстрамоторов различных систем. Мы приветствуем вас, высокочтимый доктор Порше!
– Несколько хлопков Мюллера были подхвачены участниками совещания.
– Мы просим вас помочь представленным здесь фирмам решить сложную дилемму: какие двигатели проектировать и направить в серийное производство для танков вермахта - бензиновые или дизельные.
Порше выслушал эти фразы стоя. Первым, коротким, кивком поблагодарил всех за радушие, вторым, глубоким, сопровождаемым движением рук к груди, приветствовал своих давнишних коллег по фирме «Даймлер».
Во время первой мировой войны Порше стал генеральным директором и главным конструктором фирмы «Даймлер-Моторен», которой верой и правдой служил до этого более двух десятилетий. Он занимался изысканиями и проектированием военной техники, значение которой отмечалось многочисленными наградами держав Тройственного союза. До Гудериана доходили слухи, что Порше увлекался в те годы идеями конструирования вертолета и танка, но поражение Германии помешало ему разработать новую боевую технику.